Любви больше нет

Дюжева Маргарита

– Несколько дней.

– Крепись. Обещаю, что когда эти зловредные партнеры сядут в самолет, я устрою тебе самый настоящий праздник.

– Праздник? – Макс тут же светлеет, – праздники я люблю.

– Вот и думай об этом, когда в следующий раз нагрянут мысли о жутких перспективах.

– Хорошо, – легко ломая мое сопротивление, притягивает за плечи и укладывает себе на грудь.

У меня под ухом тяжело бьется мужское сильное сердце. Я закрываю глаза и прижимаюсь еще сильнее, до боли закусывая губы.

– Ты чего? – теперь настает его очередь задавать вопросы.

Я

не могу ответить, у меня внезапно прилипает язык к небу, и все слова превращаются в пепел.

– Тась?

– Неспокойно мне, – жмурюсь, когда прикасается к щеке.

– Из-за того, что я сказал? – и не дождавшись ответа, продолжает, – Прости дурака. Не хотел тебя напрягать.

– Я переживаю. Твои проблемы – мои проблемы. Ты же помнишь.

– Не волнуйся. Я справлюсь. Я сильный.

– Знаю.

Весь день я будто на иголках.

В салоне во всю кипит работа, мои девочки-мастерицы жужжат, как пчелки – кто-то делает укладку, кто-то маникюр. Обычная рабочая атмосфера, но сегодня мне не удается в нее полностью погрузиться. Мысли заняты другим, поэтому ухожу раньше, прикрываясь головной болью, и иду домой.

Готовлю ужин, то и дело поглядывая на телефон, жду, когда Макс позвонит. Почему-то мне кажется, что он непременно должен позвонить, но тишина затягивается. Сама не звоню, чтобы не дергать, но тревога нарастает с каждой минутой. И переходит в откровенную панику, когда он задерживается с работы сначала на полчаса, потом на час.

Места себе не нахожу, слоняясь по темной квартире, а когда раздается звонок, вскрикиваю от неожиданности и бегу открывать.

На пороге Максим. Снова с букетом. В тот раз с темно-бордовыми розами.

– Прости, я задержался. Пришлось организовывать гостям экскурсию по вечернему городу. Не мог все пустить на самотек, – виновато улыбается муж.

Дрожащими руками забираю у него цветы:

– Мне кажется, или ты хочешь превратить наш дом в ботанический сад?

– Просто мне нравится делать тебе приятное, – он разувается, вешает темно-синий пиджак на плечики и уходит мыть руки, а я все топчусь в прихожей, прижимая к себе несчастный веник.

Все ведь хорошо? Только почему-то тошно, до слез.

Глава 3.2

Я еще никогда с таким остервенением не ждал, чтобы партнеры, которые могут принести много денег, поскорее уехали. Чтобы собрали свои гребаные манатки и свалили в туман, потому что это невыносимо.

Вчера после работы вместо того, чтобы спокойно отправиться домой к Таське, я поперся вместе с ними на экскурсию по городу, хотя в этом вообще необходимости не было! Мои помощники и сами прекрасно бы со всем справились, но я прикрылся суровым «надо проконтролировать». Что контролировать-то? Как они катаются на катере по реке? Или как фоткаются на фоне памятников? Или чтобы увидеть, как огни отражаются от красных волос Алексы?

Надо проконтролировать…

Жалкая отмазка. Не для подчиненных, не для Таськи, а в первую очередь для самого себя. Признаться себе не мог, что мне там как медом намазано, вот и выкручивался, сказки сочинял для очистки собственной совести.

В голове полнейший бардак,

мысли скачут как ошалевшие черти и нет от них никакого спасения.

Я не сделал ничего плохого. Вообще! Ни одного дурного шага, ни попыток сблизиться с Александрой или привлечь внимание к своей скромной персоне не было. Ничего! Я даже не говорил с ней ни разу за все время вечерней прогулки. Но чувство вины бомбит напропалую. Чтобы заглушить его, я снова покупаю жене цветы, и только на пороге понимаю, что это те самые розы, которые подходят не ей.

Это какой-то звездец, стремительный поток, в котором я барахтаюсь, пытаясь не провалиться на дно.

Осознаю, что Алекса – опасный элемент, способный внести хаос в мою жизнь, и от этого тошнит. Потому что есть семья, есть Таська, которую люблю, как никого и никогда прежде, но какой-то демон внутри меня жадно принюхивается каждый раз, когда видит красноволосую. У меня нет желания бродить с ней под луной, держать за руку и вести задушевные беседы. Нет светлых эмоций, таких как искренняя симпатия или влюбленность. Есть только тьма, которая пожирает меня день за днем.

Я откровенно считаю часы до того момента, когда Александра уедет на другой конец страны, чтобы забыть и больше никогда, ни при каких обстоятельствах не встречаться, потому что на хрен мне не сдалось все это искушение и головная боль. Я не ходок, и не любитель приключений на стороне.

Осталось всего три дня и этот бред прекратится. Выдержу… Должен выдержать.

С таким настроем я ползу на работу.

Настроение хреновое, виски раскалываются из-за очередной бессонной ночи, но зато до краев переполняет решимость поскорее со всем этим разделаться. Работаю как черт. Как сто чертей! Не позволяя себе ни отвлечься, ни лишний раз поднять взгляд от бумаг, а задницу от стула. Отказываюсь идти на обед вместе с остальными, перебиваясь кружкой пустого кофе.

Перерыв в кабинете, лежа на диване со стеклянным взглядом в потолок. Снова работа.

– Максим Владимирович, та и сгореть можно от усердия, – с укором произносит Елецкий-старший.

Лучше сгореть на работе, чем в том адском котле, который закипает под моими ногами, каждый раз, когда порыв воздуха доносит знакомый запах.

– Проведем встречу с инвесторами, тогда и отдохну.

Да, сразу, как только вы свалите, я организую себе недельный отпуск. С Таськой. На море. Только она, я, белый песок и умиротворяющий шум прибоя.

– Присоединитесь к нам сегодня вечером? Алекса нашла интересное местечко у вас в городе, хотим немного развеяться.

Никогда прежде я не отлынивал от таких мероприятий. Если партнеры приехали, значит им надо уделять максимум внимания, ведь ничто так не упрочняет деловые связи, как хорошие межличностные отношения.

Но только не сегодня. Я отчаянно хочу избавиться от триггера в виде красных волос, поэтому извиняюсь:

– Простите, сегодня никак. У нас с женой важные планы.

– Жена – это святое, – соглашается Юрий Константинович, остальные никак не комментируют мои слова. Антон спорит с юристом, Вера Андреевна красит губы ярко-алым, а красноволосая даже взгляда не поднимает, с кем-то переписываясь в телефоне.