Любви и тундра не помеха...
Шрифт:
— Почему ты помогаешь мне? Дело ведь не только в том, что я выпустила тебя, распоров мешок Выгахке?
— Убитый равком нойд был моим дедом и учителем. Для меня дело чести урезонить мёртвого колдуна. Он посмел нагло себя вести и посягнуть на чужую территорию. К тому же, так мне будет спокойнее. В этом случае врагам будет намного сложнее причинить нам ощутимый вред. Трефилка, мы поможем Иветте или ты предпочитаешь держаться в стороне, как всегда поступала?
— Я помогу, чем смогу. Только могущества у меня не так уж и много. Я, всего лишь, простая, довольно слабенькая ведьма. Сначала надо ритуал провести, чтобы связать чужачку с миром духов. Потом
— Ты ошибаешься. Это — моя забота, Трефилка.
Мужчина загадочно улыбнулся и попросил проводить его к месту, где можно будет провести ритуал без опасений, что кто-то посмеет вмешаться в ход его течения. Неразговорчивый старейшина молча отвёл гостей в просторный подземный зал с гладким каменным полом. После чего, не оборачиваясь, торопливо ушёл. Он прекрасно понимал, что его присутствие может привлечь нежелательное внимание из мира духов.
Саамская ведьма и нойд соорудили костры по периметру пещеры. Они замыкали пространство в защитный контур. Потом женщина достала из складок одежды небольшой бубен, испещрённый загадочными письменами. Ничего подобного ни Иветте, ни Петру Даровичу, ни Виктору видеть ни разу в жизни не доводилось. Трефилка надела каждому из них на шею связку причудливых амулетов и строго сказала, обращаясь к ректору:
— Возможно, вы и считаете всё это шарлатанством, Пётр. Только вот, уж сделайте мне одолжение, не вздумайте их снимать до конца ритуала! Встаньте вместе с молодым человеком у центрального костра! — женщина начертила куском угля просторную окружность и втолкнула внутрь двух невольных свидетелей разворачивающегося действа. — Что бы ни случилось, не покидайте защитного контура! Последствия могут быть ужасными! Вплоть до фатальных! — в карих глазах тлела такая тревога за тех, кто не был отмечен колдовским талантом, что прислушался даже не верящий в потусторонние явления маститый учёный.
Ветку поставили на широкий плоский камень. Рядом встал совиный нойд. Он ободряюще улыбнулся девушке. Потом кивком головы дал знак саамской ведьме, чтобы та начала ритуал призыва опального равка.
Трефилка бросила в каждый из охранных костров по горсти разноцветной пыли из мешочка. Тот всегда висел у неё на груди и своевременно пополнялся. Потом запела глубоким сочным голосом, что вибрировал на высокой ноте где-то на самой границе восприятия человеческого слуха. Через мгновение бубен вплёл свои ноты в причудливую игру звуков теперь уже без слов.
Саамский чародей молчал, но ведьмочка сразу заметила, как он напрягся. Колдун сразу почувствовал, как в пещеру открывается тропинка из мира духов. По ту сторону дымной черты стояли сейда и Негостай. Дух-хранитель земли, где раскинулся археологический раскоп, благосклонно всем улыбнулась. Она встала рядом с теми, кто был готов взять на себя помощь в её делах, хлопотах и ответственность за судьбы не только сейчас живущих людей.
Из ладоней посланницы мира духов вырвались два языка тумана и потерялись в ладонях молодой ведьмочки и внука погибшего колдуна. Между тем впавшая в глубокий транс Трефилка двигалась, кружась во всё убыстряющемся темпе. Пётр Дарович даже испугался, как бы она себе чего-нибудь не вывихнула, а то и не сломала. С полных губ срывалось лишь неразборчивое бормотание. Красивое лицо залила восковая бледность.
Негостай едва слышно выдохнул:
— Не волнуйся, Пётр, сын Дара, с ней все будет хорошо, — и задумчиво
Гость с Большой земли явно был совершенно не готов встретиться с другой стороной привычного для него мира. Только племянник сейды ничего больше не стал говорить.
Иветта удивлённо ощутила, как некие силы заставляют её следовать всем извивам танца саамской колдуньи. Девушка посмотрела на хранительницу этих мест, точно спрашивая: «Что мне надо делать»? Та никак не отреагировала на немую мольбу, но Ветка сразу поняла. Главное её испытание и состоит в том, согласна ли она ступить на туманные тропы мира духов или желает оставить всё, как есть.
Совиный нойд застыл рядом с ничего не выражающим, точно окаменевшим лицом. Только студентка Петра Даровича сразу поняла, что это испытание сродни тому, какому её подвергли Геката, Нокс и Мегера.
Прикрыла глаза и глубоко вдохнула полной грудью. После чего Иветта дала своему дару полную волю в принятии решения по столь скользкому и совершенно неведомому для неё вопросу.
Как частенько объясняла бабушка, живущая в глухой карельской деревушке, куда уехала сразу же, как вышла на пенсию: «Детка, если не знаешь, какую из троп выбрать, выпусти на волю свои сокровенные таланты и строго следуй их советам. Они никогда не подведут и не предадут тебя, в отличие от людей. Многие из простых смертных при встрече с непонятным сначала пугаются. Потом просто пытаются уничтожить того, кто посмел поколебать привычную для них картину окружающей реальности».
Вскоре девушка полностью расслабилась. Она прикрыла светло-карие глаза и позволила незнакомому ритму, который через пару мгновений резво забурлил в её крови, полностью проявил свою власть. Потом тут же присоединилась к дикому и не поддающемуся обычной логике танцу Трефилки.
Совиный нойд тоже вплёл свой голос в причудливую вязь непривычной для археологов мелодии. Потом запели Негостай и сейда. Туманные нити, словно раздумывая, лизнули ладони саамской ведьмы. На них, как и на иветтиных, вспыхнули полупрозрачные знаки. Письмена чем-то неуловимо были похожи на те, которые были начертаны твёрдой рукой на коже и корпусе бубна старшей колдуньи.
Негостай едва успел удержать обоих мужчин на месте, когда в пещере появился мёртвый колдун. Именно этот равк и заварил всю эту кашу. Ненавидящим взором Угар обвёл всех своих кровных врагов. Сразу понял, что опоздал. Он уже не сможет получить победу лёгким путём. Издав странный булькающий звук, равк заскользил взглядом по самозабвенно пляшущим фигуркам. Выбрать первую жертву, с кем из ведьм он первой сведёт свои страшные счёты, оказалось совсем непросто.
Беспокойный мертвец никак не ожидал, что его на поединок вызовет не выскочка с Большой Земли и даже не саамка. Она безошибочно выводила шаманский мотив с помощью перешедшего ей по наследству от рано умершей матери бубна. Совиный нойд пропел вызов, и с его ладони сорвался язык белёсого тумана, что образовал довольно обширный пятачок. В его центре и оказался давно неживой колдун.
— Не лезь не в своё дело, сопляк! — прошипел Угар и попытался покинуть ристалище.
Единственным желанием мёртвого колдуна было поскорее добраться до двух колдуний, повторяющих причудливые движения древнего танца. Ему совершенно не нравилось происходящее, но отступать он не умел. Учиться же этой унизительной для его гордости науке не собирался никогда.
Чего он никак не ожидал, так это того, что от общего языка отделится небольшой сгусток. Он образовал руну Поединок и деловито подплыл к незваному гостю.