Любви все роботы покорны (сборник)
Шрифт:
Услышав вопрос, Шанда разрыдалась, упав на пол. Это были протянутые в мольбе руки Дездемоны. Арией страдающей Виолетты зазвучал Верди. Ермоловой нечего было бы делать рядом с выдающейся Шандольер.
В оцепеневшем зале Харс продолжал:
– Слово предоставляется свидетелю, инспектору полиции.
Нехуденькая тетка в униформе блюстителя порядка излагала суть:
– Двенадцатого вечером был срочный вызов в неблагополучный массажный салон. Среди прочих мною была задержана молодая женщина, лежавшая голышом с высоким усатым мужчиной. Здесь фотографии для обозрения. Позднее
– Вы можете опознать подозреваемую? – жестко вставила судья.
– Да, – ответила инспектор, указывая на Шанду. – Кроме того, у той женщины на левой ягодице была татуировка – в виде накрашенных губ.
– Истец, как часто вы подрабатываете подобным образом? – рявкнула Райх, просматривая фотографии.
Шандольер пыталась ответить, но рыдания прерывали ее.
Харс, глядя на Клэйр, уверенно исполнил позу игрока в гольф, наносящего точный, решающий удар.
– Уважаемый свидетель, – спросила адвокат Клэйр, – вы можете опознать того высокого с усами мужчину, который находился с потерпевшей?
– Безусловно.
– Главный свидетель – вперед! – торжественно изрекла Клэйр.
На сцену вышел нескладный тип с тонкой шеей, похожий на постмодернистского поэта-грача. Он был слегка под мухой, но создавалось впечатление, что таково его обычное состояние. По характерному блеску глаз Харс сразу заподозрил, что свидетеля только что выпустили из психиатрической лечебницы.
– Вдохновение, творческий порыв – вечно искомые… Жизнь отдашь за секундное озарение мысли… Прочувственность сюжета – черства… Я…
– Назовитесь, свидетель, – прервала судья его душевный полет. – Как вы оказались под красным фонарем?
– Я – Ги Ле Флер, художник-авангардист. Постоянные творческие искания требуют перченых квинтэссенсуальных ощущений, создающих транспроцессуальные концепции созерцания… С моей любимой женой Шандой – у нас двое детей – я назначаю свидания на крыше скорого поезда, или под водосточной трубой, или с аквалангом у скал, где большие акулы плавают; в пикирующем самолете, на концерте виолончельной музыки. В тот раз я так романтично затащил Шанду в массажный салон, а потом в полном восторге вызвал полицию….
Клэйр изящно согнулась в позе игрока в гольф, достающего из лунки победный мяч.
Похоронный дом «Шандольер» стал лучшим заведением Флориды.
Снежана Тиге
Байки из-под красного фонаря
– Ну, слушайте, – начал рассказывать эльф, подбрасывая веток в костер…
Жил как-то в теплой стране у западных гор князь. И славился он тем, что охоч был до всякого рода клубнички и развлечений на любовном ложе. Девушки всех рас и народов побывали у него в постели: и тоненькие смуглые южанки, и крепкие дочери севера с золотистыми косами, и черноглазые восточные танцовщицы, и остроухие эльфийки, и зеленокожие оркессы, и даже бородатых гномиц не обошел князь своим вниманием.
Ну и впечатлениями охотно делился.
И прослышал как-то князь, что самые удивительные ощущения
Попытался было отговорить князя придворный маг, ибо о любовных привычках суккубов истории ходили одна другой страшнее. Но был князь непоколебим.
Вздохнул придворный маг и заперся в своей лаборатории. Начертил он на полу двенадцатилучевую пентаграмму с рунным рисунком по краям, а в центре поместил самокипящий котел, по лучам расставил свечи черные да красные, чтобы на каждый хватило, достал древнюю магическую книгу и принялся варить призывающее зелье.
Ближе к полуночи принес маг князю пузатую табакерку с зеленым порошком. Поклонился и оставил князя один на один с предстоящим приключением.
Ровно в полночь, как было сказано, высыпал князь зелье в огонь камина, полыхнуло оттуда зеленым пламенем, да так, словно шквал по комнате пронесся. Колыхнулись занавеси роскошного балдахина, задуло многочисленные свечи, и поплыл по покоям пряный возбуждающий аромат. А пламя в камине вихрем завертелось, взвилось да и превратилось в дивную демонессу.
Князь как узрел, так и обмер весь. Кожа гладкая, нежная, как огненный шелк. Волосы роскошные, черные, как крыло птицы согг. Грудь высокая, тугая, как наливное яблочко, бедра округлые, движется, словно пламя в очаге играет, а глаза – ну просто адские звезды, полные ярости.
Попыталась было суккуба от связывающих чар избавиться, туда-сюда метнулась, да не тут-то было, крепкие заклятия маг наложил.
– Говори, смертный, зачем призвал меня? – спрашивает демонесса.
А князь ей отвечает:
– Хочу, – говорит, – пережить страсть яростную, блаженство неземное и ощущения удивительные и неизведанные. Ублажишь меня на ложе по-демонически – отпущу на все четыре стороны!
– Ну что ж, – сказала суккуба, – пусть будет так, как ты сказал. И неизведанное тебе будет, и демоническое…
Щелкнула в воздухе пальцами с длинными изогнутыми ногтями и вытащила, словно из ниоткуда, алый шелковый шарфик. И игриво так бедрами поводит да губки алые язычком облизывает.
Князь от страсти уже сам не свой, а суккуба к нему на ложе взошла, ласками дразнится, а в руки не дается. Обмотала шарфик вокруг столбиков от балдахина да руки князя этим шарфиком и привязала. Князь сомлел слегка, расслабился, ждет, что демоница еще учинит.
А демонесса плавно так поднялась, сладострастно изогнулась… да и превратилась в кривоногого рогатого инкуба со здоровенным членом…
О том, что было дальше, князь никогда никому не рассказывал…
– У нас вообще-то эту историю рассказывают по-другому, – хмыкнул варвар.
– Как? – полюбопытствовал эльф.
– Поймала как-то демонесса эльфа… Что вы ржете? Я еще не начал!
– Давай, давай, рассказывай!