Любя необычайные черты…

Власов Александр Иванович

«В ней светится любовь и радость юга…»

В ней светится любовь и радость юга, Но тень его глаза приобрели: Две личности возникли друг для друга, А вовремя друг друга не нашли. В делах ему с женой вполне приятно, В обители супруга солнце ей, Но кажется, что счастье невозвратно, Хоть их уста не стали холодней. То счастье с ним, отобранное бездной, Для девушки не менее мертво. Не слушать ей надежды бесполезной, Но

что-то ждать украдкой от него.

«Пожаловал, увидеть уповая…»

Пожаловал, увидеть уповая Творящую волнение в крови, Ввиду того, что звонкой ночью мая Во сне сказал ей что-то о любви. Какую вдруг изведал он истому, Сказав о ней хотя бы в царстве сна! Вино любви даётся молодому, Потёртому не пить её вина. Дышать ему зато соседкой зрелой, Колени расставляющей, босой, Вселяющей мечты походкой смелой, Теплом и вкусно пахнущей красой!

«Не сблизились они, вздыхая тайно…»

Не сблизились они, вздыхая тайно, Бок о бок уж отвыкли жить они. Возникло то, однако, не случайно, Подобное бытует искони. Всё съехало в иное непреложно, Минувшему вернуться не дано, Как юности вернуться невозможно, Связавшей двух особенно хмельно. Той свежести не будет и в помине, Распался брак, уснул очажный свет. Едва ли что скрепит их узы ныне, Ведь общего меж ними больше нет.

«Откуда вдруг у мытаря смурного…»

Откуда вдруг у мытаря смурного Во внешности возникло щегольство? Сейчас ему поистине медово: Любовница довольствует его. Родной звезде, похоже, надоела Вражда в его сени, и потому Любовь его дурные будни съела, Позволила попраздновать ему. Признательность очей судьбе негладкой За счастье то настолько не суха, Что вся предосудительность украдкой Снимается с известного греха.

Лето проходит

«Лишась уединённости потребной…»

Лишась уединённости потребной, Но всё ж ответив ангельской мольбе, Ты смог узнать о чуткости волшебной Души, помехи ставящей тебе. Ты чтишь её наградой беспечальной, Но зрячая на помыслы твои Не терпит их обидностиначальной, Не жалует их острые сбои. Легко покинуть ей твои границы, Жестокость отчуждения любя, А также преимущества теплицы, Таинственной, прекрасной без тебя.

«Пленительней невинного сюжета…»

Пленительней

невинного сюжета — В испорченной красе найти своё. Но сладко лишь идея греет эта, А чтишь осуществляющих её? Ни-ни! Любить испорченное точно — То кажется противным естеству. Неробко же любя, что лжепорочно, Божественно светиться наяву. Тебе таким являться в эпатаже, Приверженной – приличествует ей, Приверженной к испорченному даже, К иссякшему наивностью своей.

«Молю молчком я душу дорогую…»

Молю молчком я душу дорогую Во мне владеть обителью второй. Небесное создание целую, Как будто образ истины порой. Прощение, приветливость и нежность Я вижу вечножизненными в ней. Благое бытие не безмятежность, А в истине стоять ещё трудней. Не следует, однако, остужаться, Беспочвенные помыслы тая. Воспринятой лишь истины держаться, Не помнить о другом обязан я.

«Любя, собой не будь, а знай актёрствуй…»

Любя, собой не будь, а знай актёрствуй, Подыгрывай наперснице своей, С удвоенной способностью покорствуй Для публики таким искусством ей. Ценители вдали – играй вполсилы, Но всё ж играй с единственной всегда: Актрисе, ей красавцы, что ли, милы? В удачливом актёре вся нужда. Когда же ты не жалуешь искусства, Не жаловать ей чуждой колеи, Не в радость ей ни подлинные чувства, Ни правила, ни данные твои.

«Тепло очей любя с известной силой…»

Тепло очей любя с известной силой, Не слеп я к окружающей красе. Небесную мечтательность о милой Рассеивать украдкой рады все. Но ровно чтоб любить, я не задену Затеями широкое чутьё, Не то во всём узнаю перемену — Узнаю много фей, забыв её. Терпимо ли такое окаянство? Мы в крайности впадать обречены. Спокойному даётся постоянство. Желанному не взвинчивай цены.

«Разительной красой достойна бога..»

Разительной красой достойна бога — Прощается падение твоё. Зато, когда краса как есть убога, Бичуется распущенность её. В земной любви сильнейшему прекрасно: За шалости не знать ему суда, А женщине, живущей с ним опасно, Падение не горько никогда. Тщедушного гнушаются поспешно, Тоска за ним идущей позади. Не жди бичей, творя соблазн успешно, Возмездия вослед осечке жди.