Любящее сердце
Шрифт:
Девушка положительно кивнула головой, не в состоянии вымолвить ни словечка. Ее сердце сжималось от страха за Нортона, она готова была сделать для него все что угодно, лишь бы только он очнулся. Проверив температуру стоп и голени, Джонатан удовлетворенно хмыкнул. Ноги тоже начали отогреваться.
– Что ж, состояние больного улучшается, - произнес он, приподнимая веки.
– Зрачок стал реагировать на свет, пульс участился. Вильям, быстро берите его с другой стороны за руку, попробуем приподнять Нортона и посадить. Мисс Уэлсон...Лизабет, а вы будьте готовы подложить ему под спину подушки, - заторопился доктор.
Проделав озвученные манипуляции, Джонатан
Еще через полчаса герцог мог уже сидеть и выглядеть при этом так, словно ночью здорово набрался. Голова и горло нещадно болели. Руки слега тряслись, но сила очень быстро к ним возвращалась, как в прочем и к остальным частям тела. Выпив пятую чашку кофе, пациент Джонатана окончательно пришел в себя, однако вставать с постели разрешено не было. Связная речь тоже вернулась к герцогу, не смотря на боль в горле.
Он с трудом рассказал, что минут через двадцать после ужина вдруг почувствовал дурноту. Не смущаясь присутствия девушки, Блэйкстоун предположил, что большая часть отравы вышла вместе с пищей во время рвоты, но то, что успело проникнуть в кровь, свалило его наповал. Он едва успел добраться до своей спальни и раздеться. То, что он оказался отравлен, Нортон понял только теперь, когда ему об этом сообщил Джонатан. На вопрос, как такое могло произойти и не принимает ли Нортон опиум в малых дозах, герцог ответил, что никогда не имел привычки пользоваться подобными средствами. Затем, словно вспомнив что-то, он добавил, что во время ужина к нему заходила Виктория.
– Зачем?
– Выпалил Вильям, забывшись.
– Ты думаешь, что Виктория могла это сделать...подсыпать тебе что-то в еду?
– Виктория?!
– Удивился Джонатан и резко встал со стула, на котором сидел возле кровати больного.
– У вас есть основания ее подозревать в столь тяжком преступлении?
Лизабет пожала руку Нортона, который до этого не позволил девушке встать с кровати, назвав ее своим ангелом. Вильям только улыбнулся на подобную просьбу, а Джонатан слегка нахмурился.
– Друг мой, - вместо герцога заговорил его брат, - видишь ли, дело в том, что ...
– Я сам отвечу.
– Прервал его Нортон.
– Джонатан, поверь, у Виктории имеются довольно веские основания желать моей смерти. А вчера я был неосторожен в разговоре с нею, сказав немного лишнего.
Джонатан скрестил руки на груди и, хмурясь, недовольно произнес:
– Я понимаю, что давно потерял ваше доверие и дружбу, ваша светлость, но право слово, учитывая, что я снова спас вам жизнь, вы могли бы посвятить меня в свои тайны и говорить более откровенно. В конце концов я никогда не испытывал к ее светлости какие-либо положительные чувства, чтобы вы сейчас старались уберечь меня от правды.
Герцог кивнул, примирительно улыбаясь при этом.
– Отчего вдруг опять столь официальный тон, Джонатан. Я обещаю, что расскажу тебе всю правду, но после бала. Мне нужно тебе очень многое рассказать. Боюсь, что после того, как ты выслушаешь мою исповедь, ты не станешь подавать мне даже руки.
– Это уж мне судить, не так ли, - пробурчал доктор.
– Хорошо, я согласен уже только потому, что ты и так переутомился, а мне еще
– Кстати, я смогу присутствовать на балу, доктор?
– Веселые искры, которые зажглись в глазах Нортона, порадовали Лизабет.
Девушка невольно заулыбалась, радуясь, что милый ее сердцу человек снова становится самим собой. Скептический взгляд доктора прошелся по лицу герцога, затем перешел на улыбающееся лицо девушки. Что-то, наконец, сообразив и сделав определенные выводы относительно этих двоих, доктор обреченно вздохнул и махнул рукой.
– А-а-а, да на здоровье, если только сможешь твердо стоять на ногах к его началу. Большая просьба, Нортон, не пить алкоголь, не есть пирожных и сладостей...и, вообще, не пей ничего на балу, тем более, если рядом окажется Виктория. Я поверю тебе на слово, что у нее есть основания убрать тебя со своего пути, а новая доза опиума может убить за считанные минуты. Честно говоря, надо что-то сделать с той угрозой, которая исходит от приема пищи...попроси Бриггса следить за тем, кто и как готовить для тебя еду, пусть он лично доставляет ее в твою спальню. Никого не принимай у себя, ну, конечно, кроме присутствующих здесь в настоящий момент.
Герцог клятвенно заверил доктора в том, что будет с этого момента предельно осторожен и внимателен. Обратившись к Лизабет остаться для некоего важного разговора, Нортона вдруг получил категорический отказ со стороны доктора. Тот в свою очередь довольно твердо заявил, что никакие разговоры в данный момент не пойдут на пользу больному. К тому же, как сказал его светлость, все разговоры можно отложить и на время после бала. Затем доктор в категоричном тоне попросил Вильяма проводить мисс Уэлсон в ее апартаменты, воспользовавшись потайным ходом.
Нортон нахмурился, однако не стал возражать, так как одного взгляда на девушку и деревенскому болвану хватило бы, чтобы понять, что она едва держится на ногах и сильно измотана эмоционально. Вряд ли Лизабет сможет адекватно отнестись к тому, о чем он хотел бы с нею поговорить. Вздохнув, герцог обратился к ней с просьбой как следует отдохнуть перед маскарадом, так как ее присутствие на балу является для него жизненно необходимым. Девушка нехотя поднялась и, бросив на прощание горячий взгляд в сторону Нортона и получив в ответ не менее страстный взгляд янтарных глаз, последовала за Лордом Стилом.
Уже позже, оставшись наедине с братом, когда и доктор покинул их, Нортон поделился с Вильямом своими соображениями о последних, едва не ставших трагическими, событиях. Виктория появилась в кабинете, видимо, уже зная, что супруг ужинает, с какой-то незначительной просьбой. Однако, она не торопилась уйти, а все пыталась выведать на какой стадии находится бракоразводный процесс и где он пропадал последние дни. Будучи уставшим с дороги, испытывая к супруге страшную неприязнь, герцог сгоряча выпалил ей, что судебное заседание состоится завтра, благодаря специальному распоряжению короля. Что, собственно, и объясняло причину его недавнего отсутствия. Ситуацию значительно упростило то, что Виктория подписала расписку о согласии с разводом и соглашение об отступных. Он так же напомнил ей, что уже на следующее утро после бала ее ноги не должно быть в замке. Женщина покинула кабинет его светлости, не проронив ни слова, и, только выходя, пожелала ему приятного аппетита. Блэйкстоун во время разговора с супругой отходил к окну, тем самым предоставив ей благоприятный момент для маневров. Что ж, он едва не поплатился своей жизнью за подобную беспечность.