Любящие сестры

Гудж Эйлин

Но, взглянув на часы, Джо увидел, что прошло только четыре минуты с того момента, как он говорил с доктором Эпштейном.

Лорел вскрикнула. Кровь прилила к ее лицу, и оно стало багрово-красным. Он понял, что сейчас у нее начнутся роды…

Боже, а если ребенок перевернулся или еще что-нибудь? А если у нее начнется кровотечение?

Он чувствовал, как в голове у него повышается давление, а в ушах раздается оглушительный шум. Он побежал в ванную, схватил с вешалки чистое полотенце. Вернувшись обратно, он положил полотенце под тело Лорел. Он не знал, что еще надо делать.

– Все нормально, – услышал он чужой, незнакомый, но мягкий голос. – Тужься, если надо.

– А-а!

Когда

она начала тужиться, между ногами у нее хлынула вода. Он слышал, что так и должно быть, но сейчас это потрясло его. Чтобы посмотреть, он начал вставать на колени, но вдруг застыл от ужаса.

Вся кровать и полотенце были мокрыми. Но у него не было времени вскипятить воду, найти чистое полотенце и даже перевести дух. Между согнутыми коленями Лорел он увидел темный мокрый кружочек… это была головка ребенка. У него закружилась голова, и он мгновенно почувствовал неспособность действовать, как будто одна его половина находится где-то в отдалении и с высоты смотрит на то, как вторая его половина наблюдает за тем, как совершается это чуда Неужели вот так Господь наблюдал за сотворением мира? Темный кружок увеличивался. Он услышал, как Лорел натужилась и вскрикнула, потом опять и опять… на этот раз сильнее. Он почувствовал, как его руки сами собой раздвинулись и, как будто издалека, потянулись к голове ребенка и медленно вытянули покрытую слизью мокрую голову наружу. И тут он увидел, что кровь сочится на полотенце под Лорел. О Боже.

Джо охватил панический страх. А если пуповина завернулась и держит его? А что, если у Лорел началось кровотечение? Он смутно вспомнил, как в фильме, который показывали в классе, говорили, что в этот момент ребенка надо немного повернуть. Очень осторожно, как будто он держал в руках бабочку, Джо начал вращать ребенка до тех пор, пока не почувствовал, что его плечи высвободились и выдвинулись вперед. Потом появилось длинное липкое тело и две скрюченные красные ножки. Джо со свистом выдохнул.

Поддерживая одной рукой голову ребенка, а другой его крошечную, как у лиллипута, попку, он вскрикнул: – Мальчик… и посмотри… он писает. Струя мочи полилась из пениса, который был меньше мизинца Джо. Ребенок издал приглушенный, испуганный крик… а затем начал громко кричать, двигая руками и ногами, как начинающий пловец, которого по ошибке бросили в глубокую часть бассейна, по лицу и телу ребенка текла кровь. Джо взглянул на Лорел и увидел, что так испугавшая его кровь текла из разрывов, которые образовались, когда ребенок выходил наружу. Он почувствовал облегчение. Конечно, эти разрывы надо будет зашивать, но само кровотечение было неопасным для жизни.

Джо увидел, как огромный живот, в котором был ребенок, уменьшился и стал нормальным. И это вернуло его к действительности. Лорел лежала здесь, тяжело дыша от изнеможения, а он держал в руках только что родившееся живое существо, которое лишь мгновение назад было бугорочком под свободными брюками Лорел. И ощущал, что это настоящий ребенок, настоящее живое существа человек. Сейчас же, чувствуя, как в его руках двигается крошечное мокрое тело новорожденного, которого он только что вынул на свет Божий, он испытал такое потрясение, что начал смеяться. Затем без всякой причины заплакал. Он видел, что Лорел тоже смеется, а по лицу у нее текут слезы.

Джо взглянул на новорожденного мальчика в своих руках, связанного с Лорел пуповиной, которая не казалась ему ни страшной, ни отвратительной, как он себе это представлял раньше, – и тогда, возможно впервые за свои тридцать два года, он почувствовал свою связь с чем-то более сильным, чем он сам. Свою связь с Господом… с загадочной Вселенной. Нет, с чем-то более реальным…

с биением нового сердца, с дыханием новой жизни.

Слава Богу, ему представился шанс доказать самому себе, что он мог бы все сделать для Кэрин, если бы она осталась жива. Он не знал, что будет делать потом, но единственное, что он знал, что на такого человека, как Джо Догерти, можно положиться.

Ребенок перестал плакать. Своими ярко-синими глазами он пристально смотрел на него, а крошечной ручонкой ухватился за палец. Джо вдруг почувствовал неожиданный прилив радости, и это потрясло его. Не задумываясь он вдруг сказал: – Адам. Его зовут Адам.

23

Вэл стоял в холле больницы Святого Винсента и спрашивал у сидящей в администраторской чернокожей женщины с выпученными глазами, в какой палате находится Лорел Каррера.

Пока она смотрела алфавитную картотеку, он огляделся и заметил сидящих на скамейках негров и пуэрториканцев; зеленый линолеум был весь испещрен тысячами царапин. Боже, какой притон. И что только он тут делает? Его малютка уже выросла и сама стала матерью, и меньше всех она хотела видеть его. Разве не дала она ему понять много лет назад, как к нему относится, когда убежала ночью, даже не сказав до свидания?

– К сожалению, сэр, Лорел Каррера в списке нет, – сказала ему женщина в окошке.

Чепуха. Он потрогал подбородок и, почувствовав колючую щетину, вспомнил, что не брился. Может, она записана под фамилией мужа?

Ну а если и так. Она все равно не захочет видеть его, так почему бы ему сейчас же не развернуться и не убраться отсюда? За семь лет не было ни одного письма, ни одного телефонного звонка, ни даже вежливой открытки. Если бы он не увидел ту статью в «Лос-Анджелес Таймс» о кондитерском магазине Энни, он бы не узнал, что они еще живы.

Да, но он проделал такой длинный путь и потратил последнюю сотню долларов на самый дешевый билет в Нью-Йорк. Нет, черт возьми, он не может вот так уйти.

– А есть Лорел Кобб? – Мало вероятно, но стоит попробовать.

Женщина опять посмотрела картотеку, а затем, насмешливо посмотрев на него, сказала:

– Третий этаж, палата 322.

Вэл попытался проглотить слюну, но во рту у него было совершенно сухо… и неприятный привкус не исчез, несмотря на огромное количество кофе, которое он выпил. Было около двенадцати, но он не спал всю эту ночь и предыдущую тоже – пять часов перелета из Лос-Анджелеса, затем еще один час они летали в сильном тумане вокруг Ла-Гардия, ожидая, когда можно будет приземлиться. И за все это время он ни разу не вздремнул. Он думал о Лорел. Он думал о том, как она выглядит и будет ли рада видеть его.

Он ехал из Квинз на такси целую вечность, в тумане пробираясь сквозь пробки машин.

Шофер был арабом. По радио звучала резкая восточная музыка, а парень, чертов Мухаммед, ни слова не понимал по-английски. Вэлу пришлось повторить адрес магазина Энни трижды. А когда все-таки они добрались туда, ему пришлось стоять на холоде около магазина весь день и весь вечер, пока наконец не появилась Энни. Увидев ее в элегантном пальто и шотландском шарфе, он хотел подойти к ней и ударить, но сдержался, понимая, что если он это сделает, то ему будет в два раза труднее найти Лорел. Отставая от нее метров на сто, он последовал за ней в метро, доехал до угла Двадцать третьей и Седьмой. Затем, пройдя еще квартал, она зашла в подъезд кирпичного дома. Интересно, живет она в этом доме или просто пришла в гости? Через несколько минут он вошел в подъезд, чтобы проверить список жильцов у домофона. Увидев имя Энни Кобб, он ощутил радость победы. Наконец-то, наконец-то ему повезло.