Лючия, Лючия
Шрифт:
Несколько телефонных звонков, несколько часов на поисковом сайте, три вечера, проведенных в кафе «Старбакс» – и Кит составляет собственное досье на Джона Тальбота.
Мужчина, так страстно любимый Лючией Сартори, жив. Но проблема в том, что он снова в тюрьме. За серию краж и мошенничество он отбыл двенадцать лет заключения. Освободившись, какое-то время он жил как порядочный человек, даже обратился за помощью к своим старым друзьям, и конкретно к Пэтси Маротта из ресторана «Везувио». Пэтси помог ему устроиться в компанию, занимающуюся на Лонг-Айленде доставкой продуктов для ресторанов. Какое-то время Тальбот оставался чист, но около двадцати
Обнаружив эту информацию, Кит понимает, что должна поделиться ей с тетушкой Лю. Она довольна своим расследованием и восхищена будущей помощью, которую она сможет оказать Лю в поисках ответов, но ей боязно сообщать такие грустные новости. Впрочем, после пятидесяти лет, которые Лючия провела, пытаясь забыть Джона Тальбота и то, как он с ней поступил, она имеет право знать, где он в итоге очутился.
После того чаепития стена надуманных правил приличия между Лю и Кит рухнула. Кит чувствует себя совершенно естественно и непринужденно, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж и стуча в дверь комнаты тетушки Лю.
– Лючия? – зовет она.
– Как поживаете, Кит? – открывая дверь, говорит одетая в домашний халат Лючия.
Наверное, Лючия тоже чувствует, что долгий вечер за чаем сроднил их.
– Спасибо, все отлично. Но загружена по самые уши. Куча работы. Посмотрим. Во-первых, я бы хотела пригласить вас на ужин сегодня вечером со мной и моим другом Майклом. Китайский ресторан «Ма Ма Будда». Вы согласны?
– Спасибо, с удовольствием, дорогая, – радостно улыбается Лючия.
– Хорошо, тогда я зайду за вами около семи. – Кит поворачивается и собирается уйти.
– Кит, вы сказали «во-первых»?
– А, да, есть и второе. Я разузнала о Джоне Тальботе. Тетушка Лю пристально смотрит на Кит, потом возвращается в комнату и садится на ближайший стул.
– Лючия, с вами все в порядке? Я вас расстроила? Мне просто хотелось знать и поделиться информацией с вами, но если вас это заставит страдать, я не…
Лючия молчит.
– Лючия, – переживает Кит.
Наконец, Лючия делает глубокий вдох и закрывает глаза.
– Где он? – спрашивает она чуть слышно.
– О, Лючия. Простите. Я и не думала…
– Где он?
– За решеткой, – откровенно говорит Кит.
То, как Кит говорит «за решеткой», заставляет Лючию улыбнуться:
– О, с правопорядком у него всегда было туго, да и с честностью тоже.
– Кроме шуток Я проверила его. Ну, я зашла в интернет и нашла все возможные заметки о нем. Еще я достала полицейские сводки. Он в Синг-Синге [65] . Это тюрьма в Оссининге, что на Гудзоне.
– Кит, надеюсь, вы извините меня, если я попрошу вас уйти. Мне нужно побыть одной и хорошенько все обдумать.
65
Известная тюрьма штата Нью-Йорк Построена в 1828 г.
– Не вопрос, – говорит Кит.
Она закрывает за собой дверь комнаты Лючии и спускается по лестнице с тяжелым сердцем. И зачем она только взялась за раскопки могилы утраченной любви Лючии? Ей бы следовало догадаться, что Лючия не из тех женщин, которые занимаются подобными вещами. Если бы она захотела, то разузнала бы все сама.
Кит устраивается со своим портативным компьютером и бессмысленно утыкается в экран. Раздается стук в дверь. Она с удивлением обнаруживает
– Входите.
Кит заводит ее внутрь и закрывает дверь, понимая, что в обычной ситуации Лючия постеснялась бы выйти из своей комнаты в халате. Она сама не своя, думает Кит, и все это – моя вина.
Лючия смотрит на Кит:
– Я хочу увидеться с ним. Но я не могу ехать одна. Не могли бы вы сопровождать меня?
– Конечно, – говорит Кит. – Я обо всем договорюсь, и мы сможем поехать в эти выходные.
– В эти выходные? – приглаживает волосы тетушка Лю.
– Да, по субботам день посещений. Мы можем выехать после ланча, так что вы успеете сделать прическу.
Кит понимает, что, как и у нее, у тетушки Лю есть свои собственные субботние ритуалы. Аромат «Аква нэт» чувствуется на лестничной клетке каждые выходные, когда Лючия возвращается из парикмахерской.
– Замечательно, – говорит Кит Лючия. – Мне нужно выглядеть наилучшим образом.
Кит дожидается Лючию в прихожей, чтобы поехать на метро до железнодорожного вокзала. Она смотрит на старые скамейки, воображая, как Лючия и Джон Тальбот желают на этом самом месте друг другу спокойной ночи. Она разглядывает витраж из розового стекла в двери и представляет, как молодая Лючия выглядывает сквозь него в ожидании своего возлюбленного. Кит никогда не уделяла внимания таким деталям архитектуры. Она поднимает глаза и разглядывает потолок и узорную люстру. Пристально, в деталях разглядывая все эти вещи, она обнаруживает, что разноцветные хрусталики на люстре сделаны в виде разных фруктов и ягод.
Лючия объявляет с лестничной площадки:
– Я уже иду, Кит.
– Не торопитесь! – весело отвечает Кит.
Она продолжает рассматривать прихожую новыми глазами, пока Лючия не присоединяется к ней.
– Лючия, – показывает рукой Кит, – это ваша люстра?
– Да, она самая, – легко отвечает та. – Какой смысл держать ее в коробке. Пусть все наслаждаются, – пожимает она плечами.
Вид из окна поезда, следующего в Оссининг такой успокоительный, что Кит даже не удивляется, когда Лючия рассказывает про целое живописное течение под названием «Школа реки Гудзон» [66] , которое занималось исключительно созданием местных пейзажей. Оказывается Лючия, воодушевленная Арабел Дрескен, прошла курс обучения по специальности «искусствоведение» в Новой школе социологических исследований. Бессчетные холмы, широкая река с оловянного цвета водой, дома в викторианском стиле. Кит кажется, будто она попала в другое измерение. Ей хочется рассмотреть каждую деталь этого успокоительного пейзажа. Она жутко переживает, что встреча Лючии и Джона Тальбота обернется бедой.
66
Группа художников-пейзажистов, работавших в стиле романтизма в начале XIX в.
– Почему вы так тревожитесь? – спрашивает Кит Лючия.
– Я до смерти боюсь, что Джон Тальбот окажется ничтожеством.
– Он не будет выглядеть жалким. Он будет таким, как всегда, – привлекательным, самоуверенным и энергичным.
– Откуда вы знаете?
– Я уже женщина пожилая, и мы с ним были знакомы достаточное время. Есть только одно правило, верное для всех людей, от самого их рождения и до смерти. Люди не меняются. Ну, если только чуть-чуть, но никогда глубоко. Мы – то, что мы есть, я полагаю. Но мне это очень нравится, потому что у меня есть много вопросов, которые я хочу задать Джону.