Люциана. Трилогия
Шрифт:
— Значит, вас двое? — осмелилась уточнить Мила.
— Нет. Больше. Но остальные повинуются нам. Они не убивают, если мы им не позволяем.
— Все это занимательно, но маловероятно. — Вздохнула Ларина, сделав нарочито заскучавшее лицо.
— Ты провоцируешь меня, малышка. — Он снова перешел на ты. В голосе его прозвучали теплые интимные нотки, прохладное прикосновение его взгляда вызвало дрожь во всем теле. — Разве простой смертный может сделать простым взглядом или голосом то, что делаю я?
— Есть такое понятие, как гипноз. Ему можно
— Пока не вампир. — Поправил ее Эдуард. Его взгляд остановился на ее шее. — У тебя его отметины. Еще немного и он превратил бы тебя в свою вечную рабыню. Я спас тебя. Ему нужен только гребень. А мне ты… и гребень.
— Вы оба — полоумные маньяки. — Спокойно заявила Ларина, стирая с шеи его взгляд. — Он убил мою подругу, и еще одного невинного человека. Ты собираешься убить меня. Вот и вся, правда. Никакого вампиризма.
— Я не собираюсь тебя убивать. Наоборот, подарю тебе вечную жизнь, молодость, красоту. А с гребнем мы будем неуязвимы. Но сначала нужно решить небольшую проблему. — Он растянул губы в ленивой кошачьей улыбке.
— Какую?
— Убить Ричарда. Тогда то, что он с тобой сделал, исчезнет. Связь прервется. Я обращу тебя, ты расскажешь мне, где гребень. И все будет просто чудесно. Ты, я и вечность.
— И гребень. — Мила закатила глаза и усмехнулась. Хватит с нее этих бредней. — Эдуард, ты, конечно, очень красив и все при тебе, но ты псих. Я с психами не сплю и, вообще, не желаю иметь ничего общего. С меня Ричарда хватило.
— Ты мне не веришь. — Ланкастер плавно поднялся с постели и медленно приблизился. Да, в нем, было определенно есть что-то королевское. Эта осанка, взгляд, утонченность. Он встал перед ней на колени и протянул кинжал. Мила ошарашено уставилась на него.
— Порежь меня. — Мягко попросил он. Мила чуть не подавилась слюнями.
— Ты совсем сдурел? Я просто уйду. Не хочу я никого резать. Ты маньяк, вот и режь сам.
— Что ты заладила, маньяк да маньяк. Режь, я тебе говорю. — Он начал сердиться и с силой всунул оружие в ее руку.
— Не буду. — Упрямо помотала головой Мила. А надо бы. У него совсем крышу сорвало.
— Чертова кукла. Упрямая, как ослица. — Выругался Ланкастер, и, выхватив у нее кинжал, полоснул себя прямо по бледному запястью. Кровь брызнула ей в лицо. Мила закричала, глядя, как красная жидкость потекла из раны на его белой руке.
— Ты псих, кретин, ненормальный. — Вопила Мила. И замолкала, когда….
Кровавая струя все еще текла по запястью, а рана на ее глазах медленно затягивалась. Через несколько секунд не осталось даже следа от пореза. Ничего. Мила закрыла рот ладонью, чтобы сдержать рвавшийся из горла крик. Она часто моргала, глядя то на исчезнувшую рану, то на Ланкастера, взирающего на нее с победной улыбкой.
— Что теперь ты скажешь, ослица? — волнующим
— Обман зрения. — Выдохнула Мила, не найдя другого объяснения. — Этого не может быть.
— Черт, мне себя всего изрезать, что бы ты поверила? — рассвирепел Эдуард. И это было всосем не по-королевски.
— Не надо. — Она схватила его за руку, когда он вознамерился снова полоснуть себя. — Я верю, верю.
— Зоя. — Закричал Эдуард. Девушка прибежала на его зов. Не говоря ни слова, он рванул ее за волосы, и прямо на глазах ошеломленной Лариной принялся жадно пить ее кровь, вцепившись зубами в ее трепещущее горло. Зоя совсем не протестовала, она даже была за. Вот так же Ричард пил кровь Милы, а она не то чтобы протестовать не могла, даже не замечала.
— Ты проснулся? — встав за спиной хозяина, осторожно спросил Грэг. Ричард сидел в своем любимом кресле и смотрел на огонь в камине. Исходящая от него черная злость напряженно повисла в комнате, давя на барабанные перепонки, отдаваясь в мозгу стальным свистом.
— А я когда-то спал в кресле? — яростно спросил Ричард, ударив старика своим голосом.
— Я просто спросил. — Извинился Грэг.
— Что ты хочешь? — Ричард повернул голову. Глаза его были белыми от гнева.
— Ничего.
— У тебя в голове вопросы. Почему ты не говоришь их вслух?
— Я боюсь тебя, Ричард. — Признался Стюарт. И это было правдой.
— Она теперь тоже боится. Все бояться Ричарда. Я же чудовище. — В голосе его прозвучала горечь.
— Ты же знаешь, что я так не считаю. — Искренне произнес старик, осторожно поглядывая на суровый профиль Милза.
— Знаю. — Согласился он. — Как я мог не почувствовать ее присутствия? Как я мог позволить ей увидеть?
— Почему ты не догнал ее? Почему сейчас ничего не делаешь?
— А что я должен делать? Ее никто не держит. Она с ним по своей воле. Я устал гоняться за призраками. Ничего нет. — тяжелый вдох вырвался из груди Милза.
— А как же гребень? Представь, что будет, если он достанется Ланкастеру? — Грэг схватился за сердце. — Прошу тебя, Ричард, не позволяй ему снова одурачить тебя.
— Я чувствую, как он касается ее, и ей не противно. Если она расскажет ему, где гребень, я тоже узнаю. Пять меток — это много. Я могу входить в ее сознание, когда захочу. Но я не стану заставлять ее вернуться.
— Она не ведает, что творит. Она всего лишь человек. Ей страшно. Неужели ты не понимаешь? Вы с Ланкастером обладаете огромной силой. Что может сделать эта слабая девочка, чтобы противостоять вам? Ты не сказал ей правду. И теперь она может поверить ему.
— Но, правда, внутри нее, Грэг. — В его голосе заколыхалась злость. — Она предпочла приговорить меня к титулу убийцы. А теперь ведет светские беседы с моим злейшим врагом.
— Он — силен. Мила находится под властью его силы. Ты напугал ее прошлой ночью. Но это не значит, что она не поверит тебе. Ты должен вытащить женщину из его лап.