Люди Арка. Книга 2
Шрифт:
– Случайно. Несмотря на «маленькую» неувязку с моей смертью, отец всё ещё намеревался забрать меня с собой в Церковь. Но для этого ему нужно было объяснить мне причину, по которой он вообще решил туда сбежать. Я была уже большой девочкой, и на этот раз всё могла понять. Так что он рассказал мне о своём расследовании происходящего в Синтешаре, о пропаже профессора Бовара и о том, почему он общается со мной не ртом, а через свой летающий динамик. Всё наконец встало на свои места, кроме одного: я всё ещё не понимала, отчего умерла моя настоящая мама. И
Два сапфира вглядываются в моё лицо сквозь горячий пар. Я отвожу глаза в сторону.
– Ты, должно быть, возненавидела ИИТ, – тихо говорю я.
– Не то слово. Я поклялась уничтожить его. Знаешь, все считают, что это отец основал Церковь. Я никогда не спорила с этим, но на самом деле это я подкинула ему идею. Убедила его взяться за вербовку людей. Мы стали рассылать бумажные сообщения всем, кто мог хоть чем-то нам помочь или просто был готов нам поверить. Я знала, что затеваю опасную игру, но кто-то должен был взяться за это.
– Профессор не пытался тебя отговорить?
– Ещё как пытался. Но когда понял, что спорить со мной бесполезно, то попросил Аарона научить меня самообороне, чтобы я хотя бы могла себя защитить. Так мы приступили к нашим с ним тренировкам. Так я ненароком сломала ему рог. И так я поняла, что являюсь чем-то… другим. Аарон надавил на отца, и тому пришлось во всём сознаться. Это чуть не угробило сопротивление в зародыше, потому что после услышанного я видеть его не могла, как и не могла думать ни о чём другом, кроме себя самой. Понимаю, звучит ужасно. Но знаешь, кто в итоге заставил меня примириться с отцом?
Я только лишь приоткрываю рот, чтобы озвучить свою версию, но Юна уже подтверждает её:
– Аарон. У нас с ним состоялся долгий разговор. Мне было, за что злиться на отца: он подверг опасности себя и своих коллег по Синтешару, бросил меня одну в чужой коммуне, превратил меня в… это, – она обводит рукой своё тело, – не узнав, хочу ли я вообще быть такой. Но Аарон раскрыл мне глаза на те причины, по которым отцу пришлось пойти на всё это.
– Он любил тебя… – аккуратно вставляю я, воспользовавшись короткой паузой.
– Да. Так он и сказал. И это был не какой-то трюк, чтобы я снова начала разговаривать с отцом. Это была чистая правда. Теперь я понимаю это ясно, как никогда. А ещё я понимаю, что если бы не зажглась тогда идеей начать это глупое сопротивление, он был бы жив сейчас…
Внезапно она роняет своё лицо в уцелевшую ладонь и, уткнувшись в неё, начинает практически рыдать. Я не знаю, как реагировать: не привык видеть Юну в слезах. Но вот я сижу и смотрю, как эта бойкая воительница сбросила свою воображаемую титановую броню и стала обычной хрупкой девчонкой, такой же слабой и ранимой, как и все остальные в её возрасте. Я придвигаюсь ближе и осторожно, тщательно отмеряя каждое движение, кладу свои руки на её плечи. Я почти касаюсь губами её мокрых волос
– Оно не глупое. Вспомни всех этих людей в Церкви. Они бы не пошли за вами, если бы не верили, что мир можно изменить к лучшему.
Всхлипывая, она отвечает приглушённым ладонью голосом:
– Они бы точно не пошли с нами, знай они, что дочь того, кто повёл их на войну против Верховного Алгоритма сама не человек, а всего-навсего… ещё одна машина.
– То есть, никто в Церкви не знал о том, что ты… ну…
Она качает головой:
– Никто, кроме отца и Аарона.
Юна продолжает шмыгать носом, и меня начинает раздражать эта неуместная успокаивающая музыка, играющая на фоне.
– Я не думаю, что ты машина, – говорю я, вернув руки на свои колени и робко поглядывая на неё. – В смысле, ты, конечно, андроид, но я хочу сказать… Какая вообще разница? Ведь это всё ещё ты! Просто в другой оболочке. Внутри ты такая же, как и прежде.
Она поднимает голову и смотрит на меня припухшими, влажными от слёз глазами. Никогда бы не поверил, что они ненастоящие. На её синтетических блестящих губах появляется слабая улыбка:
– Ты-то откуда знаешь, какая я?
– Не знаю. Но был бы не прочь узнать, – улыбаюсь я в ответ.
Одна слеза падает с её ресницы на щёку ровно в тот момент, как капля аквы за стенкой капсулы ударяется о залитый пол, наполнив всё помещение эхом из вибрирующего звона.
***
Я не был уверен, стоить ли заваливать Юну очередной порцией вопросов после того, как она решилась поделиться со мной своим самым сокровенным секретом, о котором знали лишь три человека во всём мире. И тем не менее мне не терпелось узнать, что же всё-таки произошло в убикоре Миреи и как мы очутились в пустой сауне за минусом одной руки и двух инкогниторов, – как я и подозревал, блокирующее устройство Юны также пропало с её головы.
– Не беспокойся, – говорит она мне после того, как я не выдерживаю и указываю ей на это. – Им меня не обнаружить – у меня же нет жемчуга.
Сначала эта новость вводит меня в ступор.
Нет жемчуга? То есть как? А есть ли он вообще у кого-нибудь, кроме меня? Потому что в последнее время создаётся стойкое впечатление, что нет. Но затем до меня доходит: жемчуг создан для человеческого мозга и просто не будет функционировать в любой другой среде, тем более неорганической, коей является тело Юны.
– Подожди-ка, – хлопаю я глазами. – Выходит, ты всё это время носила его, только чтобы…
– Чтобы никто не сомневался, что я человек, – кивает она.
Я слышу взрыв в собственном мозгу.
– Теперь я понял, почему тебе не понравилось выступление Миреи! Ты же его толком не видела!
– Поверь, без спецэффектов зрелище было печальное, – посмеивается она.
– Что с ней случилось? Перед тем, как исчезнуть в ИИТ, я видел, как она нажимала на сенсор своего бластера. Она… ну… – Я не могу закончить вопрос.