Люди, Бооги и Монстры
Шрифт:
— Надо было его сдать. Сразу, я имею в виду.
— Что? — Бен с трудом обернулся в коконе из тяжелых рук, проверяя, не выжил ли Купер из ума. — Это же ты первый залечивал мне про братство, про общий дух, что мы своих не сдаем.
Джон закатил глаза.
— До тех пор, пока не рискуешь значком, недоумок. Ты как слушал? Ты же коп, а не балетная барышня, ты же видел, что у него совесть размером с Индианаполис. Разве не так? Я с вами не в одной смене, и то слышал, что он к какой-то старушке ездил ванну отмывать. Он,
— Ты сам говорил, что не бывает чистого добра и чистого зла.
— Это я, — отрезал Купер, — и я никогда бы не ударил женщину, даже если она сама распустит руки. Тут даже не сравнивай. Твоя первая задача, как полицейского, это знать своего напарника лучше, чем себя самого. Чем он дышит, чем живет, во что верит, и можно ли ему доверить свою задницу в перестрелке. Столько времени отработал, а все еще не понял простых истин. Ты работаешь не один, дятел. Ты работаешь в паре, и эта пара тебя может угробить. Мы же с тобой это прошли, я думал, ты усвоил урок.
— Потому что ты сам не дал мне другого выбора, как сдать тебя в больницу, наркоман хренов! — Бену захотелось встать и уйти. Во всяком случае, увеличить расстояние между их телами, а не чувствовать чужие объятия как тиски, из которых нельзя вырваться.
Он замолчал, а Купер под ним вдруг расслабился и со вздохом откинул голову на спинку дивана.
— Я не принимаю уже восемь месяцев, — наконец тихо произнес Джон. — Вообще ничего. И хожу на встречи. Когда мы виделись последний раз, мне выписали ибупрофен — самое легкое, что у них было. Люцеро скинул на меня почти четыреста фунтов живого мяса — себя и одного амбала, что-то там с трещиной в позвоночнике.
— Но ты пьешь. Я видел батарею бутылок на кухне.
Джон засмеялся, и его смех словно вынул последнее напряжение из Бена. Тот убрал руки и толкнул его в плечо.
— Вставай.
Бен поднялся, чувствуя, как спину холодит воздух. Купер встал и направился к задней двери.
— Ты куда? Десять минут еще не прошли.
— Ты хотел знать про бутылки? — Бен кивнул, не задумываясь. — Вот и заткнись.
На внутреннем дворе на кирпичном невысоком заборе лежала гора осколков, будто кто-то тренировался в меткости.
— Мишени. Ты используешь их, как мишени в тире.
— Да ты Шерлок Холмс, я смотрю, — снисходительно посмеиваясь, Джон засунул руки в карманы джинсов. Вечером даже во дворе было прохладно.
— Так что с Лори? — Бену снова было стыдно, но, похоже, это чувство преследовало его рядом с Купером.
— Она беременна.
У Бена натурально отпала челюсть, он удивленно обернулся.
— От тебя?!
— От Майкла Джексона, идиот. От своего нового хахаля, конечно, — ответил Купер, смотря куда-то в темнеющее небо. — Он доктор, зовут Билл. И, в отличие от ее бывшего мужа, не тащит работу на дом, не рискует жизнью и не трахает мужиков в жопу.
— Скучный тип, — хмыкнул Бен, и Джон рассмеялся.
— Лютый кошмар. Я пока их обоих вез на первое УЗИ, думал, выпрыгну в окно. Они даже вечерние шоу вместе смотрят.
— Он не мог ее сам отвезти?
Джон замялся, а затем, будто сам не верил в то, что говорит, произнес:
— Я вроде как будущий крестный.
— …Что?!
Джон улыбнулся в ответ.
— Поздравляю! — Бен хлопнул того по плечу, а затем добавил: — Ты только проследи, чтобы ребенка нормально назвали. У меня был одноклассник по имени Чендлер, не дай испоганить малышу всю школьную жизнь.
~~~
Винить можно было только свои амбиции, что полдень пятницы застал его не в постели у широкобедрой красотки. И даже не двух. И даже не в постели. Он сидел верхом на Купере, пока тот отжимался.
— В следующий раз надо захватить кроссворд и ручку, — он положил подбородок на ладонь, упираясь локтем в широкое в плечо и рассматривая покрасневшую шею перед собой в бисере пота. — Что за дурацкое правило, что сотовые запрещены?
— Уткнетесь, — Джон тяжело выдохнул на низком положении, — в экран, — выпрямил руки, — и нихрена, — снова согнул, — не видите. Все, слазь.
Бен с готовностью сполз с Купера на пол и подтянул листок с заданиями. Не понимая рисунок, он наклонил голову, а затем перевернул вверх ногами.
— Это по твоей части, — он протянул его Джону, тот, стоя на коленях, вытерся полотенцем и взял листок из его рук.
— Что? Упражнение на пресс с поддержкой?
— А, это упражнение на пресс.
Джон смерил его хмурым взглядом, держа полотенце у раскрасневшегося лица.
— Гей тут я, а странные мысли приходят в голову к тебе. Харе филонить, вставай в позу.
Бен тяжело вздохнул и сменил Купера на коврике. Не то чтобы он был в восторге от тренировки, однако ему было далеко до Джона — тот вел себя как маньяк на анаболиках, будто доказывая себе, что мог выполнить все упражнения касаемо здоровья и поддержки. Подумаешь, два подхода с утяжелением, в академии бывало и похуже. Так Бен думал, пока на него не свалился слон.
Он напряг руки, удерживая тело на весу в прямой линии, а потный и горячий как печка Джон тем временем оперся ему на плечи. Тяжелее цементной плиты, вот сколько он весил.
— Выдержишь? — хмыкнул тот сверху. — Могу сбавить полвеса.
— Без сопливых обойдусь, — из чистого упрямства Бен попробовал медленно выпрямить руки, но не до конца. Так же медленно он опустился вниз и снова выпрямил руки, вдруг замечая, что с распределенным весом вдоль всего тела было не так уж и тяжело. Словно Бен просто располнел на пару сотен фунтов.
— Если бы твой папа видел, чем ты сейчас занимаешься, его бы инфаркт хватил. — Судя по голосу, Джон наслаждался всей этой чушью с тестами.