Люди долга и отваги. Книга вторая
Шрифт:
Говорит: «Здесь я ставлю свою дружину». И никак не вяжется могучее былинное слово с маленькой женщиной в зеленом костюме-сафари, зеленых туфлях на высоких каблучках, показывающей мне на макете развилки, перекрестки, сужения, расширения — посты, где встанут вечером ее дозорные.
Закончив развод, «полководец» Алешина побежит в гастроном, влетит домой — кормить, шить, стирать. Когда все угомонятся, сядет за книги, учебники. Этим летом она одержала в самом деле крупную победу — в числе немногих женщин поступила в Академию МВД. В школе милиции, которую, кстати, закончила прекрасно, тоже так училась — вечерами, ночами. Не видит в этом ничего
Муж, по правде сказать, не очень-то ликовал, когда Неля заявила: «Буду учиться дальше». Все у Толи хорошо, в порядке — сын, дом, служба, отношения с родными. Хочет, чтобы так и осталось — хорошо. Конечно, он не против, можно еще лучше — только иначе не надо. За академией же — дали неизвестные. «А я, — заключает Неля, — странная женщина, мне всегда в конце дороги, длинной ли, короткой, огонь светит». Дошагала, поднялась, а огонь вперед сместился. Снова идти, догонять.
Леонард Фесенко
«ТИХАЯ» СЛУЖБА
…В тот не по-весеннему жаркий день подполковник милиции одного из дагестанских городов Магомед Мусаев занимался своими обычными служебными делами. Близился обеденный час, из которого он обычно «выкраивал» несколько минут для небольшой прогулки, потом — снова за работу. Как всегда, он вышел на набережную полюбоваться серебристыми просторами Каспия, подышать морским воздухом. Было солнечно, даже немножко душно. Это, видимо, от асфальта, каменных стен домов, накалившихся за полдня. Но на берегу оказалось, как он и предполагал, прохладнее. Седой Каспий нес с севера приятный ветерок, лениво окатывал волнами прибрежные камни.
Мусаев спустился к одному из них, сухому лысо-серому, снял фуражку, сел, огляделся. На рейде покачивались, отдыхая после утреннего лова, два стареньких рыболовецких сейнера, вдали белело несколько парусов, журавлиным клином вытянулись спешившие к берегу лодки рыбаков. А над ними безмолвно парили, высматривая добычу, серые чайки. Одна из них повернула ближе к берегу, где у гранитной стены стояли люди. Чайка, как видно, рассчитывала на их угощение и не ошиблась. Парень и девушка стали подбрасывать ей какие-то кусочки, и она ловко на лету подхватывала их.
Что ж… Доброе всегда заметно. Не прошло и минуты, как у берега собралась уже стая чаек и закувыркалась занятно и красиво.
«Вот так бывает и с людьми, — подумал Мусаев. — Добро всегда привлекает. К нему тянутся людские сердца. В народе не зря говорят: за добро — добром платится».
Что людям надо делать добро, Мусаев знал. Но сколько должно исходить этого добра, где ему есть предел — все еще было непонятно. Вот пришел к нему рабочий человек. Так, мол, и так, еду в отпуск, тороплюсь, нельзя ли побыстрее обменять просроченный паспорт? Что ж… Можно было и отказать. Беспокойтесь заблаговременно, а не в последний день. Да человека жалко. А вдруг пропадут путевка и билеты на поезд? Останешься на полчаса сам, паспортистку задержишь. «Получайте, гражданин, новый паспорт!» Или заявится женщина в слезах: «Товарищ начальник! Помогите. Сумочку забыла в автобусе, а там паспорт». — «В каком автобусе? Номер его? Куда вы ехали?» Куда ехала, скажет, а номер автобуса не помнит. И тут можно было сказать: «Вспоминайте, ищите». Ан нет. Сядешь за телефон, возьмешь справочник автопарков и давай звонить, искать пропажу. Смотришь —
До сих пор Мусаев опирался на доброту, хотя знал: случаются просчеты. Сделаешь бесчестному человеку добро, и такой бедой оно может обернуться для тебя, что и предположить трудно. Значит, у доброты есть предел, есть та самая грань, которую переступать нельзя, и особенно работнику, стоящему на ответственном посту. Вспомнился случай, происшедший на фронте. Бойцу соседней роты поручили конвоирование в штаб дивизии задержанного подозрительного гражданина. А дело было зимой. Лютый мороз. Ведет он его полчаса, час… Продрогли, а у дороги в ельничке горит кем-то оставленный костерок. Задержанный кивает: «Погреться б чуток, чайку испить. Благо есть котелок и сахарок». Соблазнился конвоир, разрешил погреться и чаю испить. Сели, тары-бары… Боец поставил винтовку под елью. И только потянулся к поясу кружку с ремня снять — задержанный цап винтовку да на бойца. Но спасибо, что парень ловок был. Вышиб он из рук лазутчика оружие и тем себя спас и от смерти, и от позора…
Мусаев встал.
К чему я все это? Ведь теперь не война. Лазутчиков нет. Кругом мир и труд. Бегут по улицам машины, позванивают в вышине башенные краны, спешат по своим делам пешеходы, а иные сидят на лавочках с книгами, газетами в руках.
У парапета набережной остановился зеленого цвета «Москвич». Из передней дверцы выглянул худощавый старик.
— Добрый день, Магомед!
— Здравствуй!
— На шашлык приходи. Ай и шашлык! Такой только у меня.
— Спасибо, загляну обязательно!
— А-а… Только обещаешь, а не идешь. Полгода жду…
Да. Полгода тому назад старик пришел в отделение милиции и попросил рассказать непослушному, рвущемуся во взрослые внуку, когда можно считать взрослым юношу: тогда, когда в шестнадцать получит паспорт, или в восемнадцать, по достижении совершеннолетия? Мусаеву вспомнился разговор с семнадцатилетним подростком в тот вечер, долгим он был и обстоятельным. Парень понял, что человек может считать себя взрослым и в четырнадцать лет, что взрослость и возраст приходят не одновременно… Старик был в восторге и пригласил по осени, когда подрастут барашки, на шашлык. Барашки подросли, но Мусаев на шашлык так и не пришел: все некогда.
По тому, как сердито захлопнулась дверца автомашины, Мусаев понял, что старик обиделся, и укорил себя за неуважительное отношение к искренней, настоятельной просьбе почтенного человека. Хождение по гостям — это, конечно, не дело. Но коль просят такие вот люди, надо быть, пожалуй, уважительнее.
Нередко можно слышать, что, дескать, у работника паспортной службы спокойная, не таящая в себе опасности жизнь: ни погони тебе, ни стрельбы, ни, наконец, приемов самбо, как, к примеру, у работников уголовного розыска. Сиди себе в тихом кабинете, принимай граждан, проверяй паспортный режим, участвуй в гражданском розыске — вот, пожалуй, и вся работа. Но это только так кажется…
Нельзя забывать, что солдат правопорядка, на каком бы посту он ни находился, прежде всего милиционер и потому должен быть всегда в постоянной готовности исполнить свой служебный долг, быть готовым к встрече с преступником. Примеры? Жизнь на них не скупится…
Мусаев посмотрел на часы и заторопился к себе в отдел. На работе его ждал посетитель почти такого же солидного возраста — известный в городе буфетчик Абдуразаков.
— Здравствуй, начальник! — сказал он и приложил руку к сердцу. — Рад тебя видеть. Можно?