Люди, дружившие со смертью

Марченко Андрей Михайлович

Он был головы на полторы выше меня, и примерно настолько же шире в плечах — даже если принимать во внимание мою стеганую куртку. И что более важно — в руках он держал полено в сажень длинной и толщиной с мою руку. Моя же сабля висела в ножнах на поясе, и пока бы я ее вытащил, тролль запросто бы успел вколотить меня в землю по самую макушку.

— Чего тебе надо? — спросил тролль.

Я не нашел ничего умней, чем ответить вопросом на вопрос:

— Тролль — это ты?

Он даже не посчитал нужным отвечать — ну, в самом деле, а кому еще быть? Я отобрал

десяток людей — со мной и Хайдером отряд составил ровно дюжину. Но когда мы подъезжали к мосту, я остановил спутников, спешился и сказал, что управлюсь сам. Мол, вдруг удастся уладить дело миром. На это я особо не надеялся и просто намеревался пристукнуть тролля без свидетелей. Однако мои дела складывались так, что лучшим было бы вернуться к идее переговоров.

Действительно, что мне извиниться за беспокойство, откланяться, а потом вернуться с обнаженным оружием? Обхохочешься…

— Люди жалуются на тебя… — начал я.

— А я могу пожаловаться на людей…

— … говорят, ты чужих коров доишь, денежку сшибаешь с проходящих.

— Своих коров у меня нету, чтоб их доить… А с проезжающих брать монету за проезд — старинное право тролля, под мостом живущего. Ибо мост надо беречь и ремонтировать.

Я осмотрелся — ручей был мелкий, но овраг действительно вымыло изрядный — никак не меньше саженей пяти в глубину. Или в высоту? Все зависело, откуда посмотреть. В любом случае, мои люди меня не видели и не слышали.

Мост возвышался надо мной каменной радугой. Эта радуга в своем спектре имела два цвета — серый от камня, и зеленый и ото мха. Мост был солидным — по нему бы свободно разъехались две тройки лошадей. Что-то в нем было странное и магическое — каменное строенье посреди голой степи.

— А тебя не утомляет твое положение? Тебе оно не кажется странным, смешным наконец? Если ты не заметил, то тракта уже нет, и ты сшибаешь медяки каждый раз с одного и того же человека. Ты не думаешь, что пора сменить свое место жительства? В мире полно направлений, уйма дорог и мостов на них великое множество… Ну на кой тебе этот мост?..

— Вы люди, странные существа, живете днем сегодняшним. Считаете, что мир заканчивается там, где вы не видите. И думаете, если вы по дороге не ходите, то и пыль прибить на ней некому. А меж тем, мир держит-то не только человеческие дороги. И то, что вы тех дорог не видите — это ваша беда. Не дальше, как неделю назад этот мост семья гномов переходила, леприконы два раза в год ходят — на зимовье и в летние дома. Эвон, проследуют эльфы — все чисто и прекрасно, а коровы пройдут, только все навозом завалят…

В его словах была определенная истина. Перед тем как спускаться в овраг, я прошелся по мосту. Действительно — он находился в приличном состоянии. Уйди сейчас отсюда тролль — за пару лет навоза навалят выше перилл…

И тролль, будто читая мои мысли, продолжал:

— Если я отсюда уйду, что тогда? Кто будет мост чинить? Кто дорогу будет гномам указывать?

— Дорогу они и сами найдут. И мост… — я хотел сказать «хозяин», но поправился. — Пастух починит. А если и развалится — так беда

невелика. Через этот ручей и твои леприконы перескочат.

В ответ он пробурчал что-то невнятное, сжимая бревно крепче. Злить мне было его не с руки. Я скрестил руки на груди, и повернулся к нему спиной, делая вид, что разглядываю овраг. Затем прошелся вдоль ручья, будто прогуливаясь. На самом деля, я пытался отойти от него подальше, но все больше для собственного спокойствия, а не для боя. Драться с таким противником жутко не хотелось.

— Короче, тролль, говорить можно много, но я тебе такое скажу. Местный пастух… — я подумал и поправился опять — местный хозяин на тебя зол. Убивать он тебя пока не хочет, но сколь долго он будет терпеть — я не знаю. Но я отправляюсь через дней десять в далекую дорогу. К горам… И чуть дальше. Если у тебя есть умишко, ты отправишься с нами, и вместе мы найдем тебе новый мост. Иначе же — можешь начинать выковыривать с дороги камень побольше — себе на могильную плиту…

Я развернулся и пошел к тропинке, ведущей наверх, но остановился и бросил:

— Забыл спросить… Тебя как зовут? А то все тролль да тролль — неудобно как-то…

Он ответил. И я стал подниматься, зазубривая на ходу его имя.

–

Отряд ждал меня там, где я его оставил.

— Поговорили? — спросил Хайдер, когда я сел в седло.

Я кивнул.

— И что? Он еще жив?…

В ответ я кивнул еще раз.

Больше Хайдер меня расспрашивать не стал, и мы доехали до усадьбы молча.

Там нас встречал хозяин и остаток сотни.

Хозяин поднес мне крынку молока, дождался, пока я напьюсь, и спросил:

— Ну как? Он уйдет?

— Вероятно, что так…

Хозяин расплылся в улыбке, и я поспешил сбить с него радость.

— Недели через две я за ним заеду. Приготовьте к тому времени две вещи. Коня, самого большого, что сможете найти. Лучше мерина, тяжеловоза, коего в упряжку первым запрягают… Ну и седло соответствующее под большую задницу…

Кто-то из слуг присвистнул:

— Дешевле пришибить…

— Вы серьезно думаете, что он сидит и ждет под мостом, пока вы его убьете? Начнем с того, что и в равном бою он полдюжины на тот свет с собой заберет. Или вот на водопое бросит какую травку, и коровы ваши издохнут быстрей, чем оберег прочитать успеете. Или своих друзей созовет — а это, знаете ли, Старая Кровь, старое знание…

Хозяин кивнул:

— Хорошо, а что за второе условие…

— Проедитесь к мировому судье и сделаете такую бумагу… Аделанд, записывай…

Фельдфебель быстро изготовился писать:

— Что-то наподобие: «Я такой-то и такой-то из мест таких-то обязуюсь содержать в чистоте и исправности каменный мост на таком-то ручье, а так же завещать это наследникам или покупателям оного. В случае несоблюдения оного обязуюсь передать мост и морг земли, прилегающей к мосту некому Эршалю…» Пожалуй, сгодиться… Ну там дата, подпись, печать… Еще вопросы есть?..

— А Эршаль это кто?

— Странные люди, бок о бок живете, а до сих пор не знаете… Это тролля так зовут…