Люди, дружившие со смертью
Шрифт:
Это я знал. Не так давно кто-то ограбил банковский конвой. Было украдено что-то около двухсот пудов серебра. Я слышал, что половину вернули владельцам за две трети стоимости. Сделка была тайной, но слухи до меня дошли. Однако треть металла осталась на руках, сбила цены на серебро и взвинтила расценки на все остальное. Из ворованного серебра начеканили уйму монет — как и дешевых фальшивок напополам с мышьяком, так и довольно приличного качества. Поэтому люди старались брать или золотом, или более тяжелой, но полновесной медью.
— Не буду
Но разговор, и без того нестройный, после ухода Ади вовсе сошел на нет. Мы попрощались, пожали руки. Таден ступил на мост — остальная бандера уже ждала на том берегу рва.
Когда он был на середине, то остановился, обернулся и помахал мне рукой. Будто уезжал не я, а он…
Завтракали мы вдвоем — я и Ади.
— А хозяин не будет тебя провожать? — спросил я, садясь за стол.
— Зачем? Он человек старый. Ему достаточно знать, что я убрался из крепости.
Мы тронулись в путь, когда солнце было на два пальца над горизонтом. Дежурный, ругаясь, опустил мост. По его мнению, нормальным людям надлежит сейчас находиться в постелях. Себя он к таковым, видимо, тоже не причислял.
Мы проследовали по мосту, ведя лошадей за собой. Я думал, что мост уже останется опущенным, но как только мы ступили на землю, цепь напряглась и начала втягиваться в клюзы замка. Вероятно, нормальным людям крепче спалось за поднятым мостом.
— Ну что, поехали
Я кивнул.
А что оставалось делать?
Эршаль
Кони несли нас все теми же дорогами, что и меня до встречи в замке.
Провинция Нот-Нод, или как ее звали «земля Нот-Нод», была местностью не хуже и не лучше остальных. Леса, проселки, поселки, мелкие города, кои на обратном пути мы обходили стороной — Ади все же избегал известности. Здесь было не так живописно, как бывает на берегу морей или больших рек. Но, с другой стороны, было не так уж и дурно — здесь не встречалось ни пустынь, ни комариных болот.
Тут было все, что нужно путешественнику: дорога, в нужном направленье, пейзаж, который радует взгляд, но забывается за вторым поворотом. Базарчики в поселках, на которых можно было бы купить простенькую снедь, съесть ее там же, прыгнуть в седло и продолжить путь. И забыть тут же все напрочь — и базар и еду и деревеньку.
Забыть, не потому что было плохо, а потому что помнить все это — никакой памяти не хватит.
Нам пришлось сделать маленький крюк, объезжая Эйнскую провинцию. Если бы наш путь пролегал по небу, можно было бы срезать, но пересекать две лишние границы было хлопотно, дорого и совсем не обязательно.
В любом случае, на заставе нас бы узнали, пошли б ненужные слухи. Одно дело, если бы я следовал в составе своей части — это было бы нормально. Наемники въезжают в кондотьерскую страну. Но коль часть прошла отдельно, а я в странной кампании — народ мог подумать неизвестно что.
Я сказал Ади, что надо будет заехать за один другом, коего мы проводим часть пути. За кем именно, я уточнять не стал,
–
В этот раз мы появились у фермы ранним утром — почти ночью. Но и теперь нам не удалось застать хозяев врасплох. Пока мы ехали их владеньями, то там, то здесь было видно огни костров — кто-то коротал время в ночном. Имея под боком постоянный спрос на ездовых лошадей, было бы глупо на это не зарабатывать. Как-то им удалось передать известие в усадьбу, и хозяин ждал нас сидя на крылечке.
Поздоровавшись с нами, он вывел из конюшни огромного тяжеловоза и протянул тубу с документом на мост. Я просмотрел его быстро, даже не спускаясь на землю. Где-то за холмами начинался рассвет, но на ферме еще стоял сумрак, и вчитаться в буквы не было никакой возможности. Да и желания тоже не было.
Не обмолвившись и тремя словами, мы расстались.
Тролль услышал нас издалека, и ожидал, стоя посреди моста. Но если бы я сказал, что он просто стоит, я бы солгал. Ни секунды он не был неподвижен — перекатывался с ноги на ногу, что-то царапал в пыли башмаками.
Одет он был в фантазийные бриджи, рубашку цвета цыплячьего пуха и жилет, пошитый из разноцветных кусков материи. На ногах были башмаки с загнутыми носками. Я подумал, что мне встречались шуты, подбирающие себе в гардероб вещи более сдержанные. Не хватало только бубенцов и колпака паяца.
Хотя что-то в этом было — в дневном свете он совсем не походил на монстра, на нежить. Действительно — шут, деревенский увалень, персонаж бродячего паноптикума. Кожа, не сокрытая одеждами, была покрыта рыжей, не слишком густой шерстью. В лапах он сжимал трость — младшую сестру того полена, с которым я встретил его впервые. Она была чуть потоньше, но где-то такой же длины. Я не знаю, зачем он ее выломал — как подорожний посох или как оружие.
— Брось оглоблю, — крикнул я ему, когда мы подъехали. — У тебя будет лошадь, но где та телега, в которую ты собрался ее впрячь?
Тяжеловоз чуял нежить — когда тролль подступил к нему, он начала уходить в сторону.
Я подумал, что идея про телегу не так уж и плоха. Рядом с троллем ломовой мерин выглядел если не как пони, то уж наподобие жеребца — точно.
Эршаль запрыгнул в седло, и мерин просел под его весом. Но выпрямился и сделал несколько шагов.
— Мерина, если что, Йенс зовут… — бросил я. — Ади, познакомься — это Эршаль, тролль… Эршаль — это Ади… человек…
Оба хором ответили, что очень приятно. Хотя по лицам было видно отлично видно: врут…
Маца-О
Наша дорога пробежала через десятки мостов.
Конечно, большинство из них были обыкновенными деревянными, переброшенными через ручьи, которые проявлялись лишь после большого дождя. Но были и весьма почтенные, солидные мосты. Только тролль не спешил сделать выбор. С ужасом я стал понимать — ему понравилось путешествовать: он с непосредственностью то ли ребенка, то ли идиота крутил головой, забрасывал нас вопросами.