Люди и боги
Шрифт:
Аланис сделала шаг назад, чтобы веревка провисла и Шкура ничего не ощутил. Потом нащупала узел. Развязать оказалось нелегко: ветер с песком хлестал ладони, пальцы становились непослушны, веревка не поддавалась. Спереди спросили: «Ты жива?» «Да!» — ответила Аланис одним рывком и, наконец, смогла развязать. Бросила конец веревки, ведущей к Шкуре. Дала сигнал отряду: «Заминка устранена». Пауль повел их дальше. А Шкура, вероятно, еще долго стоял на месте, пока не понял, что обречен.
Одного убийства хватило ей, чтобы продержаться до конца бури. Когда ветер утих, солнце уже клонилось к закату. Отряд остановился, Аланис сбросила
Отряд сосчитал потери. Двое умерли по дороге. Рог ослеп — ветер сдул платок с его глаз, песок набился под веки. Выглядел он жутко: на месте глаз — две опухоли, сочащихся слезами и кровью.
— Что со Шкурой? — спросил Пауль у Аланис.
— Погиб.
Почти правда: сейчас еще, возможно, жив, но пустынники скоро найдут его.
— Где его Перст?
— У него на руке.
— Почему не сняла?
— Не умею.
— После смерти он снимается легко. Надо просто потянуть.
— Не знала.
Пауль поднялся на высокую дюну и оценил ситуацию. Никакой погони в поле видимости не было. Все следы уничтожил ветер. По подсчетам Пауля, за время бури отряд прошел две мили. Чтобы прочесать круг двухмильного радиуса, пустынникам придется разделиться на мелкие группы, а такую группу бригада уничтожит без труда. Выходит, оторвались. Можно отдохнуть несколько часов и затемно двинуться в путь.
— Командир, с водой беда, — напомнил Бурый.
— Найдем хутор, — сказал Пауль и закатил глаза, будто что-то вспоминая.
* * *
Пустыня Надежды не так уж безводна, как принято считать. Подземные воды местами прорываются на поверхность, образуют источники, кое-где даже ручьи. Не засуха убивает эти земли, а ядовитая почва. Растения не приживаются в ней. Как говорят шаваны, где нет травы — нет и жизни. Но тут и там среди песков можно найти островки глинистого грунта — не слишком плодородного, но и не мертвого. На этих островках ютятся нищие хутора.
Аланис росла в двух огромных городах. Люди всех мастей населяли Алеридан и Фаунтерру: мастера и подмастерья, рыцари и констебли, студенты и наставники, придворные и слуги. Были и шлюхи, и бандиты, и попрошайки, и подзаборные пьяницы, и чистильщики башмаков, и бездомные калеки. Аланис знала: в трущобах полно бедноты, и она — неотъемлемая часть городской жизни. В большом городе, вроде Фаунтерры, всякий бедняк найдет чем поживиться, а лорды найдут для черни множество полезных применений. Но вот чего Аланис не могла понять: зачем людям селиться в мертвой глуши, среди ядовитой пустыни?! Возможно, когда-то плодородные островки были больше, а потом уменьшались под натиском песков. Возможно, раньше ручьи и родники давали крупицы золота. В былые года, быть может… Но те годы ушли. Сейчас герцогиня видела крохотные поселения, пугающие нищетою.
Обычно весь хутор состоял из десятка дворов. Ни заборов, ни скота. Глиняные избы, вросшие в землю; окна — дыры в стенах; деревянные щиты вместо ставней. Жалкие огороды, небольшое поле — общее, одно на всех. Центр поселка — не церковь, храмом тут и не пахнет, а — родник. Всюду толкутся куры — единственное, чего тут вдоволь. А на людей смотреть и жалко, и мерзко. Одеты в мешковину, в набедренные повязки, порою вовсе голые. Тощи, некрасивы, многие с признаками уродства. Наверняка все хуторяне давно уже родичи друг другу, и любой брак — кровосмешение… В пустыне Надежды проживали жалкие,
Первый хутор встретил бригаду удивленным молчанием. Все двадцать два жителя собрались на площади вокруг родника — то бишь, на пятне утоптанной земли. Все до единого разинули рты, кое-кто протирал глаза. Всполошено кудахтали куры. Такой крупной делегации — целый десяток солдат! — хутор не видал на своем веку.
Бригада прошла меж лачуг и вступила… гм… на площадь. Стало тесно. Аланис разглядывала местных жителей, ощущая любопытство и омерзение. Они были едва одеты, худы и кривы, как засохшие ветки, а вдобавок — грязны. Грязны настолько, что за десять ярдов Аланис морщилась от запаха. Если вы люди, — думала герцогиня, — почему не приведете себя в порядок? Ответ был ясен: воды в роднике хватает лишь для питья, не для туалета. Но это не оправдывало их в ее глазах. Если вы люди, почему живете здесь?..
— Здравствуйте, путники, — сказала пожилая баба, бывшая тут, видимо, за старейшину. Сказала так внезапно и скрипуче, что Аланис содрогнулась. — Откуда идете и куда?
Вместо ответа Пауль спросил:
— Кто знает ближайшие хутора?
Местные переглянулись. Кто-то почесался, другой чихнул.
— Нам нужны проводники до другого хутора. Заплатим серебром. Кто покажет дорогу?
Снова молчание. Похоже, эти существа и не предполагали, что кто-то может за что-нибудь заплатить им. Пауль показал им две глории. Наконец, нашелся один смельчак — дедок в мешке вместо рубахи. Потом другой — косоглазый мужичок.
— Какие хутора вы знаете?
Они стали рассказывать:
— Ну, тудась день идти, и будет один на десять домов. А тудась — к послезавтрему придем, у них вроде колодец…
Пауль задал пару вопросов, чтобы увериться в проводниках. Они ответили с толком. Пауль кивнул:
— Сгодитесь. Остальных зачистить.
И вот что самое жуткое в этих людях: никто из них не оказал сопротивления. Солдаты не стали применять Персты — обнажили клинки, окружили хуторян и вырезали, будто овец. И ни один не дал сдачи, не попробовал бежать. Лишь охали и умоляли — вот и все. До самой последней секунды так и не смогли осознать происходящего. Это были не люди, — решила Аланис, — таких существ нельзя назвать людьми. Но все же на душе стало очень сухо.
Пауль раздал приказы. Солдаты прошлись по лачугам и собрали все, что могло пригодиться: пищу, платки, бурдюки. Наполнили водой все походные емкости, затем привели источник в негодность: вспороли животы паре мертвецов и бросили в родник. Проверили, не осталось ли воды в лачугах, уничтожили найденные запасы. Преследователи, придя сюда, не найдут ни одной пригодной для питья капли.
— Выступаем! — приказал Пауль. — Показывайте путь.
Проводники стояли, как замороженные. Даже голос командира не вывел их из паралича. Пауль показал им клинок.
— Ведите. Останетесь жить.
Они пошли.
Разумеется, Пауль солгал. Едва следующий хутор показался на горизонте, солдаты убили проводников.
— Что ты знаешь о лорде здешних земель?
— Герцог Генри Фарвей, еленовец, умный старый лис.
— Зачем его люди атаковали нас?
— Хотят поймать, забрать Персты, завладеть секретом.
— Как о нас узнали?
— Не имею представления.
— Что будут делать теперь, когда мы ушли от них?
— Это зависит не от Фарвея, а от командира пустынников. Его я не знаю. Но думаю, пошлют погоню.