Люди и боги

Суржиков Роман Евгеньевич

Шаваны ворвались в Мелоранж спустя неделю. Но ополченцы сумели завалить брешь в стене, а искровый полк Уильяма Дейви перебил степняков, запертых в городе. Позже штурм повторился, и снова был отбит. А потом ее величество Минерва убедила Степного Огня уйти от Мелоранжа.

Отец, мать и сестры пришли за Ребеккой в казарму. Она не сумела отказать им всем. Бекка не была злобным человеком, ее ненависти не хватило на целую семью. Она вернулась домой и приложила все усилия, чтобы забыть. Отчасти, получилось.

Тот офицер совсем поправился

к концу войны, и Бекка хотела вернуть ему зуб, а он ответил:

— Оставьте себе, храбрая леди. Храните где-нибудь в шкатулке, пусть он напоминает о том, сколько мужества есть в вашей душе.

Она послушалась и сохранила зуб как памятку: не о собственной храбрости, а о том, что представляет собою ее семья. Как ни странно, зловещее изделие еще пригодилось Ребекке.

Последним днем мая за ней пришли три мечника в черных плащах с иксами.

— Герцог Ориджин зовет вас, — сказал старший из них тоном, не допускающим протестов.

— Герцог много себе позволяет.

— Идите сами, или потащим силой.

Тогда она сказала:

— Одну минуту, господа.

Открыла шкатулку и всунула зуб на его место.

Герцог Эрвин Ориджин расстелил перед южанкой карту и сказал:

— Леди Ребекка, вам знакомы шаванские легенды? Был некий Гетт, который с помощью волшебной силы превратился в чудовище. Его сила и жестокость понравилась всадникам, он легко собрал орду и устроил кровавую войну. Лишь доблесть одного воина и волшебство теленка смогли остановить его.

— Я знаю легенду, герцог. Чего вы хотите?

— Моран Степной Огонь — это Гетт. Кукловод, владеющий волшебной силой, пошлет к нему своего человека, чтобы превратить Морана в чудовище. Если это случится, грядет самая страшная война за последние века. А вы можете помешать этому.

— Как? — спросила Ребекка, ничего хорошего не ожидая.

Герцог начертил на карте две линии: от Ардена вверх, в Уэймар, и от Уэймара вниз, в Рей-Рой.

— Пауль — командир бригады с Перстами Вильгельма — поедет к своему хозяину, чтобы доставить один ценный Предмет. А затем двинется в Степь, чтобы подчинить себе Морана. Вы можете его опередить, если поедете со мною напрямик, через Альмеру.

— И что дальше?

Северянин проявил больше прямоты, чем отец.

— Полагаю, ваша любовь к Морану миновала. Но вы все еще можете отдаться ему и стать его женою. Тогда он послушает вас и убьет послов Шейланда сразу при их появлении. Вы останетесь жить с ненавистным мужчиной. Но спасете от гибели многие тысячи людей. Если скажете, что вам на них плевать, — я вам не поверю.

Вот тогда и пригодился ей зуб. Бекка брала его, конечно, не для применения, а для храбрости, как магический тотем, придающий сил. Но сейчас увидела другую возможность.

— Герцог, мне уже делали подобное предложение. Я ответила так, — она раскрыла рот и показала капсулу с отравой. — Если вы отдадите меня Морану, он получит труп.

Бекка вышла прочь, и герцог не посмел задержать

ее.

Но когда гнев миновал, она поняла: союз орды с Кукловодом — страшное дело. Бекка видела, на что способна орда, имея луки и мечи. Что она сможет с Перстами Вильгельма!..

Южанка не находила покоя, пока не узнала: Ориджин двинулся на запад, взяв с собой ганту Грозу. Герцог нашел посла, способного убедить Морана. И этот посол опередит людей Кукловода. Герцог отлично справится сам, как прежде справился Мелоранж.

— Так я думала еще час назад, — завершила рассказ Ребекка. — Пока не узнала, что Ориджин ошибся. Если бригада еретиков сейчас в Надежде, то она обгонит герцога с Грозой.

Мира подумала: что же получается? Каковы будут последствия?

Первый вариант: герцог Фарвей поймает Пауля с бригадой. Уэймар будет взят, братья Шейланды попадут на виселицу, но слава победы не достанется одному Ориджину — Фарвей отберет кусок. Тогда северянин может и не выиграть выборы, а корона может остаться у меня.

Второй вариант: бригада избежит плена и прорвется в Рейс. Пауль соблазнит Степного Огня мощью Перстов и заманит на сторону Кукловода. Тогда будет большая война, как и сказала Бекка. Но война кого с кем? Степные дикари и еретики с Предметами — против кайров и медведей. Одни враги Династии — против других врагов Династии! Чем больше ослабнут Запад и Север — тем сильнее станет Фаунтерра!

Выходит, оба варианта не так уж и плохи?

Выходит, мне можно… не делать ничего?

Нет, не совсем так. Кое-что нужно — то, что я и собиралась, пока Ворон не сбил меня своей манипуляцией. Накапливать войска, окружать себя союзниками, усиливать влияние — а заодно смотреть, как враги убивают друг друга.

— Вы говорите, леди Ребекка, герцог Ориджин ошибся?

— Боюсь, что да. И это дорого обойдется ему.

Мира сказала с чуть заметной улыбкой:

— Бывает.

* * *

Менсон ждал ее в приемной, сидя на полу. Часовые не пустили его дальше. При появлении владычицы он встрепенулся, звякнув бубенцами на трехвостом колпаке.

— Ну, скажи: что ты решила?

— Какой нынче день? — спросила Мира у часового.

— Суббота, ваше величество.

— Жаль. По субботам я не обсуждаю решений с шутами. Вот в пятницу — иное дело…

Менсон вскочил и преградил ей дорогу.

— Нет, постой же! Слушай, я скажу — тебе понравится. Ты победила!

— Не припомню, во что мы играли…

— Ты хотела меня в наставники. Ладно, будь по-твоему, я согласен. Сейчас возьму и наставлю.

— Простите, я передумала. Не желаю никаких уроков.

Менсон грозно встряхнул бубенцами.

— Эй, а ну не ерничай! Ты победила — так слушай теперь! Гляди: вот два кубка.

Никаких кубков у него не было. Шут показывал просто две раскрытые ладони, но описывал так, что Мира видела кубки своими глазами: