Люди и чудовища. Том 2
Шрифт:
— Они должны были закончить то, что не успел я.
— Но они это не закончили?
— Как бы они могли, если время еще не пришло? — недоумение Вечного усилилось, во взгляде, только что спокойном, появилась червоточина. — Не пришло время… Нет, не пришло… — голос мага стал потерянным, он огляделся по сторонам, будто не понимая, где он и что здесь делает. Потом тряхнул головой и продолжил нормальным тоном: — Так ты принимаешь мое условие?
Одно
— Принимаю.
Часть 2
Глава 1
Тревога пробилась через все слои чужой памяти, обвила его суть колючей сетью и вытянула наверх и наружу.
Пробуждение оказалось резким и болезненным. И даже после пробуждения боль не ушла. Она спряталась в его висках и в суставах рук, растеклась вдоль позвоночника и огненным шаром жгла из солнечного сплетения. Но боль можно было вытерпеть. Куда хуже было ощущение, будто его сейчас разорвет. Будто бы он ел, ел и ел — как едят после долгого голода — а потом запоздало опомнился.
Вспышкой мелькнуло предупреждение Прежнего, что двадцать лет чужой памяти уничтожат его разум. Оказалось, даже эти обрывки, взятые из одного года жизни Прежнего, были для него… слишком.
«Я никогда прежде не делился воспоминаниями,» — подал голос Прежний, то ли объясняя, то ли оправдываясь, и Арон ощутил, как его присутствие ослабевает.
Раньше, до этих воспоминаний, Арон не знал, затаился ли Прежний в его мыслях и наблюдает за реальностью или ушел в глубины памяти. Но теперь что-то изменилось, и он понял, что способен это определять.
Тревога с пробуждением ушла. Похоже, он действительно слишком близко подошел к краю, раз сам Дар вмешался в происходящее. А источником тревоги, выдернувшей его из воспоминаний, был именно Дар — Арон ощущал, как Сила внутри его эррэ перекатывается беспокойными волнами.
Сев, Арон огляделся. Ночь еще длилась. Всего одна ночь, всего несколько часов, но в его сознании они сравнялись с годом жизни. Чужой жизни — напомнил он себе, но душа не верила, как не верило сердце, все еще болевшее из-за смерти Мины.
Дежурство Кирка уже закончилось, теперь у костра сидел Инис. Увидев, что Арон встал, наемник тоже поднялся на ноги.
— Тибор, что?..
— Не спится, — Арон подошел к краю освещенного пространства и долго стоял, вглядываясь в темноту, в ту сторону, где начиналась Великая Степь, и чувствовал, как медленно отпускает боль.
А потом над Степью разлилось сияние.
Небеса на Великой Степью сияли, переливаясь всеми оттенками сиреневого, пурпурного, алого и золотого.
Альмар стоял
— Вот это, — Радган, вставший рядом с ним, ткнул пальцем вверх, — это признак Новой Волны, которая придет вне очереди. Кто-то или что-то пытается прорваться через защиту в нашу часть Степи, и предками придется вернуться и восстановить защиту.
— Кто-то или что-то? — повторил Альмар, глядя на шамана. Когда он впервые увидел Радгана, то был немного разочарован. Шаман ничем не отличался от обычного кочевника лет пятидесяти, рослого и все еще крепкого. Никакого обилия амулетов, или черепов, или экзотической одежды. Хотя… маги ведь внешне тоже ничем не отличались от обычных людей.
— Скорее всего, очередная попытка Нижнего мира. Князья Хаоса знают, что мы защищены, и оттого пытаются еще упорнее.
— Князья Хаоса? — Альмар моргнул, но это Радган объяснять уже не стал, только махнул рукой:
— Собирайся. Скоро явится Идгаш, отведет тебя в Хранимое место.
Они ехали не торопясь. Продолжавшее сиять небо позволяло хорошо видеть степь вокруг, но это все же была ночь — не самое лучшее время для путешествий. Идгаш, старший сын Радгана, был мрачен и неразговорчив, и Альмару не оставалось ничего другого, кроме как размышлять, наблюдая, как вырастает впереди громада Хранимого места.
«Князья Хаоса», — так сказал шаман. Как будто силы Хаоса не были безликими и неразумными, как объяснял Альмару его учитель по теории магии. Как будто бы у Хаоса имелись хозяева. Но разве само понятие Хаоса не подразумевало отсутствие правил и законов, подчинения и управления? Это мир людей был разумен и упорядочен, а Нижние миры являлись безумной мешаниной материи, эфира, магии, осколков душ и тел. Гнилостным варевом, из которого выползали вечно голодные бесы…
— Тойко Идгаш! — послышался голос за спиной. — Тойко Идгаш!
Альмар обернулся. Обладателем голоса оказался Таш, сейчас гонящий коня за ними следом. Один из тех подростков, с которыми Альмар ездил в место Эха. Слово тойко, означавшее вежливое обращение к старшему родственнику, говорило о том, что Таш приходился сыну шамана родней.
— Тойко Идгаш, кто-то разломал ограду и распугал ваших лошадей, они разбежались по степи, — проговорил Таш торопливо. — Если их не собрать до начала метели, они все погибнут.
Идгаш натянул поводья и замер. Посмотрел на замок перед ними. Потом на Альмара. Потом вновь на замок.