Люди и чудовища. Том 2

Веденеева Валерия

— Давно хочу спросить у тебя кое-что, — Мерис смотрел внимательно, цепко. — Почему ты пошел на поводу у старика в его планах?

— Объясни толком, — Арон пошел к выходу из грота, будто невзначай оттолкнув Мериса плечом. Отошел от входа подальше и остановился посреди каменной плиты, нависавшей в этом месте над водой. Второй подмастерье вышел из грота и встал рядом.

— Я говорю о планах старика женить тебя на Мине и получить от вас Одаренных внуков. Тебе не противно, что из-за магического потенциала

и близости ко Тьме тебя хотят использовать как племенного жеребца?

Арон удержался от смешка, но с трудом. В памяти краткой вспышкой пронеслось, сколько труда и сил он положил, чтобы исподволь внушить Джету Пеларе мысль о том, что из него, Арона Тонгила, человека, по меркам имперцев, безродного, безденежного, да еще вдобавок сына варваров-северян, выйдет хороший муж для его обожаемой дочери.

— Ты же знаешь, как я доверчив и подвержен чужому влиянию, — доверительным тоном сказал Арон Мерису, — а еще слишком добр, не умею отказывать, всегда иду на поводу у других людей и делаю то, что нужно им, а не мне…

— Что за чушь ты несешь? — прервал его Мерис сердито. — Таких упертых и самолюбивых, как ты, еще поискать… — подмастерье резко замолчал. Выругался. Потом добавил: — Да, очень смешно. Ха-ха. А не боишься, что твои дети от Мины уродятся такими же бездарными, как она сама?

— Я не умею бояться, — сказал Арон вежливо. — А ты, Мерис? Ты умеешь? Айшо научился. Таньго научился. Вифред учится. А вот Юккис не успел, умер. И, говорят, так странно умер…

— Угрожаешь?

— Нет, вовсе нет. Я ведь добр и доверчив, а добрые и доверчивые люди не угрожают тем, кто пытается посеять вражду между ними и их любимыми. Расскажи, что ты планируешь сказать Мине? Или уже сказал?

— Нет. Я не собирался… Послушай, Арон, ты не так все понял.

— Не так?

— Нет.

— Хм. Стало быть, я не только добр и доверчив, но еще и непонятлив. Увы мне. Надеюсь только на то, что ты, Мерис, куда понятливее меня.

Часть 1

Глава 7

Внутри арки перехода бушевал огонь. Отчего-то зеленый, с синими бликами по краям. Арон вздохнул, махнул рукой, позволяя стихийным духам уйти, и арка растаяла, забрав огонь с собой.

— Третий раз за неделю. Учитель, неужели ни у кого в Ковене нет объяснений происходящему?

— Ни у кого, Арон. Или так они говорят.

— Все заклинания работают как надо и только с Вратами вот такая мерзость. Учитель, будь это действительно влияние последнего прорыва из Нижних миров, как заявили Светлые, искажение постигло бы и другие заклинания.

— К чему ты ведешь?

— Искажение — дело рук магов. Не знаю, Темных или Светлых, но точно магов.

— Хм, — Джат Пеларе, заложив

руки за спину, задумчиво прошелся по комнате. — Что интересно, в частной беседе Эвита Ашшур и Торган Иларе сказали мне то же самое. Правда, никто из них не вызвался повторить это перед собранием.

— Струсили, — пробормотал Арон.

— А ты бы хотел настроить против себя неведомых чародеев, способных на подобную волшбу? — старый маг хмыкнул.

— Но если это волшба, то у нее есть цель. Что-то или кто-то…

— Кто-то? Кто именно? Когда случаются искажения, они затрагивают всех магов как в столице, так и в ближайших провинциях.

Учитель сказал верно — было практически невозможно определить настоящую цель неизвестных магов.

Можно было бы махнуть на это рукой, как и сделало большинство знакомых Арону Темных, и надеяться, что все само образуется. И сам Арон, наверное, поступил бы так же, не ощущай он всю последнюю неделю надвигающуюся опасность. Мрачное серое облако тревоги, от одного внутреннего горизонта до другого, без единого просвета. И без указания на источник грядущей беды.

Подобное Арон испытывал прежде лишь дважды, еще ребенком — в первый раз перед изгнанием его семьи из клана, и во второй — перед вспышкой Синей Чумы.

Просто сидеть и ждать беды? Нет, это было невыносимо.

* * *

Столица веселилась — император с размахом отмечал десятилетнюю годовщину своей коронации и одновременно годовщину свадьбы. В отличие от предшественников, нынешний монарх взял в жены не юную благородную девицу, а вдову на несколько лет старше себя, с сыном от первого брака, и, что самое интересное, очень сильную Светлую магичку. Любовь или расчет? Арон пару раз видел императора вместе с императрицей, и, честно сказать, в любовь не верил нисколько.

Группы гуляющих людей Арон обогнул и свернул с главной площади в малозаметный переулок, прошел его, пока не уткнулся в тупик — стену в два человеческих роста. Стена была старая, камни кое-где выпали из раствора, и забраться по ней наверх было так же легко, как и спрыгнуть в неухоженный, заросший высокой травой, двор перед старым покосившемся домом.

— Кем сегодня? — старая Ннуш никогда не здоровалась, не справлялась о чужом здоровье или делах и на «пустые» вопросы также не отвечала.

— Деревенским парнем из Хола. Последние дни хольцев много в столице, затеряться легко. Одежда…

— Знаю, — перебила его Ннуш, — чистая, бедная, но с претензией на праздничную. Все будет.

Спрятать северянина под одеждой хольца было легко. А вот прятать эррэ мага под личиной бездарного с каждым разом становилось все труднее. Труднее, но все еще возможно. «Твой Дар растет», — говорил, посмеиваясь, учитель, — «а ты его опять и опять в скорлупу. Смотри, взбунтуется».