Люди как люди. Сборник рассказов
Шрифт:
Ритка рассказывала, что Гусев водит ее в рестораны.
«А меня ни разу не водил, все дома на кухне. Неправа была банщица, сказав, что бывают женщины-рыбки и женщины-кошки. Бывают пироги и орехи».
Выпили Риткино вино, выпили еще и найденную у Татьяны бутылку.
– Танька, – Рита захмелела и жаждала общения с сестрой, – у меня ж такая бессмысленная жизнь… Вот ты – такая образованная… потрясающий человек… И все время совершенствуешься. Ходишь в библиотеки, театры, на выставки. И ходишь потому,
Она отхлебнула из бокала.
«Я бы с удовольствием от кого-нибудь позависела. Даже паспорт бы отдала».
– А моя жизнь? – продолжала раскрасневшаяся Ритка, – моя жизнь несется со скоростью света, некогда остановиться. Доучилась-то с грехом пополам. Мальчики, мальчики… Как будто внешность – это главное…
– Ритка, ты дура, ты такая красивая с самого детства, – Татьяна поставила ей щелбан.
– Ха, теперь и не такая уж это естественная красота, Танька, чудеса хирургии и магические мази – вот теперь моя красота… Я в этой круговерти не думала и о детях, а теперь? Как ни погано говорить, но это ж только испортит мне фигуру и расписание. Я ж привыкла так жить. Я ничего не умею, кроме ф-фитнеса и ф-флирта… А мужики? Они ж слились в один многоликий образ… Вот ты, ты же можешь себе позволить не быть меркантильной. Твои мужики – скорее всего, какие-то неординарные люди, о которых мне остается лишь мечтать.
«Неординарные – вот самое то слово», – Андреевой даже стало смешно при воспоминании о своих очень неординарных мужиках.
– И все-таки ты дура, Ритка, – Татьяна подлила вина в оба бокала. – Ты такая яркая и легкая… и с годами, зараза, становишься только лучше! Жизнь твоя полна страстей, и желания исполняются по щелчку, – Танька щелкнула пальцами для наглядности, отчего Ритка вздрогнула. – А моя жизнь – это ж фильм «Моль-3»! Твое присутствие рядом только усиливает мою дурноту, и не спорь! – она подняла руку. – А что мне оставалось делать? Я училась как заведенная, да кому нужны эти знания? У меня нет мужа и нет детей. У тебя тоже их нет, но вообще по другим причинам…
Танька вздохнула.
– А эта квартира от бабушки? Бабушка была моим единственным многолетним сожителем, да и той не стало. Теперь живу с этими горами мертвых книг и зарослями цветов… А нормальные мужчины мне встречались только на страницах женских романчиков.
Она снова выпила.
– Но я рада, что в своем калейдоскопе ты не забываешь про сестрицу.
Они даже сплели руки, зачем-то выпив на брудершафт.
Сестра предусмотрительно привезла пакет замороженной брокколи, сварила ее и грызла весь вечер.
«Зараза, и ведь ни одного пирога не съела…», – грустно думала Татьяна, поедая
– Смотри, я еще орехи привезла, – сестра высыпала в тарелку смесь фундука, кешью, арахиса и фисташек. Танька автоматически покосилась на зад Ритки, которая спросила: – будешь?
– Нет!!
Как привет из ада перед Танькой лежало приглашение на свадьбу Гусева и Ритки.
То есть «Михаила и Марго».
Андреева пила вино в одиночестве, так как больше к ней никто не заглядывал:
«Как же все у людей быстро и просто, всего четыре месяца знакомы. Еще и этот юбилей так некстати наступил… ».
Она корила себя за то, что позвала их на празднование. Но все-таки смогла взять себя в руки и позвонить обоим с выражением радости за брачующихся. Впрочем, они не заметили траура в заунывном голосе Андреевой, ведь оба были увлечены друг другом.
«Какое отвратительное стечение обстоятельств, – думала Татьяна, – впрочем, мне не привыкать, ведь уже не раз мне предпочитали какой-нибудь орех».
Наступил день свадьбы, который черной дырой зиял в календаре Татьяны. Она выпила антидепрессантов, на том и продержалась.
Мама и папа сестер Андреевых были очень рады за сестру-фитнес-инструктора, регулярно промокали глаза платочками и не забывали напомнить Татьяне, что «и ей уже давно пора».
«Мне много чего уже давно пора, – равнодушно взирала на праздник Татьяна. – Какие милые люди придумали антидепрессанты, полагаю, их жизнь целиком прошла счастливо и безоблачно».
Как только разрезали торт, Татьяна попрощалась и уехала.
Дома все-таки взгрустнулось, она поплакала, лежа на диване, на котором когда-то спал Гусев.
Прошло полгода, закончилось лето, стоял ноябрь, уже выпал снег.
В жизни Андреевой ничего не изменилось. От Гусева в последние недели не было вестей. С сестрой она почти не общалась – та, как и прежде, так же позванивала с вилл и скачек.
«Сколько ж можно отдыхать и скакать?».
Она шла с работы, держа в руке пакет с продуктами.
Было довольно прохладно. Татьяна представила, что сейчас придет домой, съест что-нибудь вкусное, потом залезет в ванну, чтобы согреться, и будет смотреть фильмы, а завтра можно спать сколько угодно – завтра суббота.
На крыльце подъезда неожиданно обнаружился Гусев. Он стоял в пальто и туфлях, сшитых на солнечную итальянскую зиму, подняв ногу, как воробушек. Он еще более отощал, нос у него был красный от холода.
«Зачем явился, орехожор?».
Но сказала:
Конец ознакомительного фрагмента.