Люди как люди. Сборник рассказов
Шрифт:
– И зачем вам это надо… – с сомнением в голосе насупился Петрович.
– Ну, они ж студенты… изучают всякое. И это тоже. Он мне потом показал результат, знал же, что Лариса моя знакомая. И вот что интересно – у нее в желудке любопытное содержимое было. Если не вдаваться в химические термины, то у нее был полный желудок устриц.
– Устриц? Всмысле? Каких устриц?
– Каких-каких.. едят которые! В раковинах.
– Она ела устрицы?
– Ну да, как будто перед смертью наелась устриц. Неожиданно так, –
«Устрицы… откуда устрицы? Графиня Лариска и устрицы?… Лариска и борщ, Лариска и пюре – вот это укладывается в голове. А устрицы? Посиделки у подруги что ли? Не с вареньем, а с устрицами?…».
– Да вы там напутали что-то со своими студентами. Откуда у Лариски устрицы. Они ж вроде еще и дорогие.
Миха пожал плечами:
– Ну, я не знаю. Просто передал тебе. Можешь не думать об этом. Давай еще выпить закажем.
***
«Устрицы…».
Они не шли из головы Бориса.
Устрицы скорее вязались с ним – утонченным филологом, преподавателем литературы, всю жизнь потрясающим перед лицом жены своими гуманитарными дипломами. Лариска с ее техническим образованием казалась ему хоть и красавицей, но простушкой без изысков.
А тут устрицы. Ишь чего.
Борис даже залез в интернет посмотреть цены на эти моллюски. Цена колебалась и доходила до пятисот рублей.
«Ничего себе…» – подумал Борис, прикинув, сколько штук мог бы купить на свою небольшую зарплату.
Он сказал об этом Маше. Но дочь только посмеялась, заявив, что мама, пожалуй, не то что не ела, а даже вряд ли их когда-нибудь видела.
– Наверное, это были шпроты, – усмехнулась она.
И добавила:
– Кстати, пап, я посмотрела – у тебя срок платежа по ипотеке подошел. Ты б погасил. А то пока эти разборки с наследством… как бы пени не пошли… Мы с братом на твою квартиру, конечно, не претендуем.
Борис обнял дочь и в очередной раз подумал, каких хороших детей они с Лариской вырастили. Лариска вырастила.
***
Борис заплатил в банке последний платеж по кредиту, расписался во всех необходимых документах, получил от сотрудницы банка поздравления с окончанием ипотечной кабалы и теперь стоял на улице, сжимая в руках выданную ему папку бумаг и чеков.
В голове звучала песня:
«Это день победы… с сединою на висках…».
Как молодожен-новосел, получивший квартиру.
Только жены-то нет теперь. Одна седина.
Он подумал, что Лариска бы радовалась сейчас, обнимала бы его, купила бы бутылку – пусть и Советского – шампанского, заставила бы веселиться. Он даже всплакнул.
Свобода-свобода…
Но в руке после выплаты ежемесячного (и слава богу, последнего!) взноса осталась одинокая синяя тысяча рублей, которая своим одиночеством и синевой напрочь смазала восторг
«Вот вам тыща. Ни в чем себе не отказывайте» – грустно подумал Петрович.
Хочешь – поесть купи, хочешь – бензином заправься. Шикарно. А можно купить две устрицы.
Печаль.
«Я такой же одинокий и синеватый, как эта тысяча».
***
Петрович, столько лет огражденный Лариской от решения бытовых проблем, теперь был вынужден вступить с ними в неравный бой лицом к лицу.
Он зашел в магазин и набрал продуктов, которые обычно приносила Лариска. На кассе у него отняли четыре тысячи рублей. У него даже екнуло в груди.
Еще и пришла квитанция за квартплату.
«Это же треть моего заработка за месяц…»
Деньги разлетались на бензин, на страховки, на замену крана, на бритву. Пришлось за все платить уже из скопленной ими заначки.
«Как тяжело без жены».
Он в унынии лежал на их новеньком диване. Пришла с работы Маша.
– Пап, смотри, какое красивое пальто мне мама подарила.
«Мама еще умудрялась детей одевать… а я еле концы с концами свел».-
– Да, красивое…
– Пап, а можно я возьму мамины сумки? Буду на работу ходить.
– Бери, конечно… кому же еще они пригодятся…
Маша улыбнулась и ушла на кухню готовить ужин. Крикнула:
– Тем более, они такие дорогие! Тысяч по пятнадцать их в торговом центре видела.
«Да как же так?..»
***
Петрович в который раз с облегчением подумал, какое же счастье, что погашена ипотека. Так как деньги утекали сквозь пальцы, он даже начал записывать все свои траты.
Не сходилось ничего.
«Я гуманитарий, но не настолько же, чтобы не смочь прожить в одиночку?..».
Он все время думал про Лариску. Как бы она сделала каждое дело? Наверное, технари лучше решают житейские вопросы.
Ему хотелось бы сейчас погулять с Лариской в парке или послушать ее смешные истории ни о чем, или вместе налепить пельменей, или сходить посмотреть глупое кино, или даже поглазеть на «хорошие диваны со скидкой». Только ее больше не было рядом. Он и не ожидал, что будет так скучать по ней.
И со студентками никакие романы крутить не хотелось.
Бредя по улице, он увидел в витрине парфюмерного магазина рекламу любимых Ларискиных духов и захотел купить себе флакон, чтобы ощущать хотя бы ее запах. Духи стоили шесть тысяч. Петрович крякнул. Набрызгал духами свою руку и решил пока нюхать ее, а в следующий раз опять зайти и пшикнуть.
Он пришел домой, схватил листок. Вписал цифры стоимости квартплаты, взноса по ипотеке, продуктов, бензина, развлечений, парикмахера и маникюрши, духов и сумок, подарков детям, поездки в отпуск, его одежды и портфеля, их ноутбука, дивана, торшера, ковра…