Люди молчаливого подвига
Шрифт:
— У нашего фюрера великие планы. Дни Англии сочтены.
7.
…Теперь Ильзе Штёбе руководила отделом рекламы на заграницу в одном из крупнейших химических концернов в Дрездене. Она получила возможность свободно разъезжать по всей Германии и даже бывать за границей.
Дорога от Дрездена до Берлина занимала всего два часа. Встречи с фон Шелия проходили регулярно.
Однако работа на новом месте оказалась чертовски трудной. Конкуренция требовала от фирмы еще более броской и цепкой рекламы. Ильзе часами диктовала секретарю длинные
Найти в Дрездене квартиру вблизи от работы не удалось. Каждое утро Ильзе приходилось вставать в шесть часов. Хозяева концерна не могли нахвалиться новым работником, даже повысили Ильзе оклад.
Как-то Ильзе познакомили с многоопытным руководителем иностранной рекламы концерна «ИГ. Фарбениндустри». Узнав, какую должность она занимает, тот заявил:
— Раз в фирме «Лингерверке» решили предоставить этот пост женщине, следует сказать себе: «Поскорее снимай перед этой женщиной шляпу!..»
Если бы только знал делец, какую сложную и опасную работу ведет против нацистов эта стоявшая перед ним с обворожительной улыбкой хрупкая женщина!
Советский Союз был главным препятствием на пути нацистов к мировому господству.
Мужественная немецкая антифашистка информирует Центр о некоторых военных мероприятиях и планах гитлеровцев.
В последних числах апреля 1941 года Ильзе вновь встретилась с фон Шелия. Дипломат довольно потирал руки:
— Кажется, теперь Англия вздохнет свободно… Зимой после отказа от высадки десанта на Британские острова многим казалось, что у нашего «ефрейтора» нет больше никакого определенного плана. Сейчас, как говорят в авторитетных кругах, все совершенно ясно… Выступление против СССР стоит в центре внимания всех военных мероприятий…
Встретив вопросительный взгляд Ильзе, фон Шелия утвердительно кивнул головой:
— Об общем политическом положении и о событиях, ожидаемых в ближайшее время, я говорил с адъютантом Риббентропа.
Ильзе внимательно записывала.
8.
Невысокий, коренастый человек в штатском. Его настоящее имя, как и некоторых других героев данного документального очерка, пока еще нельзя назвать.
Это — генерал. Он не молод, но вся его ладно скроенная фигура, внимательные глаза, открытое, приветливое лицо говорят о том, что человек этот полон энергии и сил. Генерал вспоминает, как много лет назад он, тогда еще инженер-капитан, встречался под фамилией Петров с одним работником германского посольства — умным, отважным, осторожным на своей нелегкой работе среди гитлеровцев, бескорыстным и горячо любящим родной народ антифашистом-подпольщиком Куртом. В те предвоенные месяцы сорок первого года они часто виделись в Москве…
Война стояла у порога.
А Курт продолжал сложную и опасную работу, которую считал своим долгом патриота-антифашиста.
В Германии у Курта была большая семья. Он знал, что вскоре сам должен поехать в Берлин, чтобы продолжать работу в самом логове гитлеровцев. Каким мужеством, какой ненавистью к фашизму, какой верой в правоту своего дела нужно было обладать, чтобы так рисковать!..
9.
Было утро 22 июня 1941
«Восточный поход спасет мировую цивилизацию от смертельной опасности большевизма!..»
Они решились…
Где-то там, на Востоке, падали бомбы, стреляли орудия, умирали советские люди, гибли тысячи немцев, поставленных фашизмом под ружье.
На сердце было горько и тяжело. Ильзе понимала, какой трудной и жестокой будет эта война. Но верила в победу над гитлеризмом.
Она думала об этом в первый день нападения Германии на СССР. Она твердила это про себя, когда газеты ликовали по поводу успехов гитлеровских войск в России, когда эфир был заполнен победными маршами и истерической похвальбой Геббельса. Она продолжала убеждать себя в этом, когда узнавала об арестах коммунистов, когда слышала шепотом передаваемые рассказы об ужасах концентрационных лагерей. Эта вера придавала силы, помогала работать, жить…
Атмосфера, накаленная войной, сделала разум еще более острым, наблюдения более точными. Как рвалась сейчас Ильзе помочь Советской стране, ее армии теми сведениями, которые держала в своих руках. Но связь с Центром прервалась. И, чувствуя себя в эти тяжелые дни вне активной борьбы с фашизмом, Ильзе мучительно страдала. Она не привыкла быть просто наблюдателем и регистратором событий и фантов. Она была воином.
А связь с Москвой все не устанавливалась. Ильзе ждала.
10.
В три часа ночи в квартиру инженер-капитана Петрова позвонили. Петров, семья которого жила на даче и которого за день до этого уложил в постель сильнейший грипп, открыл дверь.
На лестничной площадке у лифта стоял знакомый шофер:
— Срочно в управление, товарищ капитан! Генерал приказал без вас не возвращаться…
У генерала были усталые, воспаленные глаза.
— Вот ведь какое дело, друг! Знаю я, что ты болен. Но некому больше это дело поручить: только тебя Курт знает. Завтра утром все их посольство уезжает. А у нас Альта в Берлине без связи. Поэтому, что хочешь делай, а вот эту явку для Альты передай! Любая помощь тебе обеспечена. Действуй!
На вокзале у начальника состава Петров узнал, в каком вагоне едет Курт. Где-то за Серпуховом Петров вошел в этот вагон. Они встретились с Куртом глазами. У того было каменное, ничего не выражающее лицо.
Но минут через двадцать в тамбуре вагона Петров уже передал Курту крохотный комочек тонкой бумаги. Еще через несколько минут Курт, возвращаясь мимо стоявшего в тамбуре Петрова в свое купе, дал понять, что все в порядке.
Петров облегченно вздохнул.
11.
В Берлине проходили массовые аресты. Тысячи антифашистов, коммунистов-подпольщиков были схвачены гестаповцами.
В такой обстановке было крайне опасно и сложно установить связь с радистом. Альта страшно переживала это. «Связь с Центром!.. Как нужна мне сейчас эта связь! — думала Ильзе. — Что я значу для нашей победы без этой связи!..»
Теперь она работала начальником берлинского бюро одного немецкого газетного концерна и ежедневно говорила по телефону со Стокгольмом. Но как использовать эту возможность для восстановления связи с Москвой, придумать не могла.