Люди с чистой совестью
Шрифт:
Дорога у переезда четверть километра шла параллельно железнодорожному полотну. По меньшей мере половина отряда погибла бы, не проскочи мы вовремя этот участок.
Еще слышны паровозные гудки ремонтных поездов, спешащих к месту катастрофы, еще доносятся винтовочные выстрелы и пулеметные очереди немецкой охраны, а на востоке уже брезжит заря.
На фоне светлеющего неба вырисовываются огромные курганы. Они бегут вдоль горизонта черной волной. Таинственная опасная земля Дубенщины раскрывает перед нами свои ночные секреты: холмы из черных становятся синими, зелеными, желтыми. Приближаясь, они поднимаются к небу, как таинственные предвестники "девятого
Но в то утро нам казалось, что наш девятый вал уже вздыбился взрывной волной огромной силы, там, позади, на переезде, чуть не поглотив смельчаков, бросившихся на утлом суденышке в опасное плавание.
Кременецкие холмы и леса начинаются у Шепетовки. Полосой тянутся они на запад, через Славуту и далее - от Шумска к Кременцу. Оборвавшись долиной у Дубно, леса снова тянутся сплошным массивом почти до Львова. Из зелени выглядывают меловые ребра кряжей.
Мы вошли в Кременетчину с севера. В этом месте холмы уже превращаются в небольшие горы. Всего сто километров прошли мы степью на юг, а как разительно не похожи эти леса на Цуманские. Здесь растет преимущественно дуб, граб, береза; кое-где попадается предвестник Карпат - бук; редко-редко - заблудившаяся группка сосен и елей.
Чем дальше мы уходим в глубь Западной Украины, тем резче меняется пейзаж. Одежда полей и сел совсем не та, что на севере: все наряднее, богаче. Пока нас еще не обнаружила немецкая авиация. Поэтому мы проходим степью, проходим свободно, днем, часто без выстрела. Но стоит нам войти в лес, и сразу начинают стучать дятлы - пулеметы. А ночью и в степи выскакивают из хуторов полицейские разъезды.
При входе в Кременецкий лес - мимолетная стычка. Застава неизвестного врага. Она ведет огонь не из стремления задержать нас, а скорее для того, чтобы предупредить своих. Конники Саши Усача уже выскочили к лесу. Прострочили из автоматов. Через несколько минут тишина.
В лесу не везде можно делать стоянку. И не там, где взбредет в голову партизанскому командиру. Не только соображения обороны диктуют место лагеря: нужно учесть и близость населенных пунктов, найти сухую, не болотистую почву и, главное, позаботиться, чтобы была вода. Надо подумать о том, как напоить несколько сотен лошадей, вода нужна для пищи людям. Да и постирать и искупаться необходимо бойцам. Поэтому километрах в пяти от опушки, обнаружив небольшую лесную речушку, мы решили разбить лагерь. Лесные дороги веером расходятся по кварталам Кременецкой пущи. Дороги скрещиваются у брода, образуя хорошую оборону. Штаб расположился в квартале под соснами. Вот уже ротные костры поднялись над лесом седыми клубами дыма. Ездовые гонят коней на водопой. Лошади весело пофыркивают, блестя мокрой шерстью. Ездовые, искупавшись, возвращаются верхом, - кто голый, кто - натягивая на ходу рубаху. И как будто не было перед этим утомительного сорокакилометрового марша; ожила, загомонила партизанскими песнями кременецкая лесная тишь.
Утром следующего дня к нам прибыли связные партизанского отряда имени доктора Михайлова. Командовал этим отрядом народный учитель Одуха. Мы продвинулись настолько на юг, что уже не предполагали встретить здесь крупных отрядов советских партизан.
С Одухой я встречался еще в феврале у Медведева. Это был подпольщик, пришедший из-под Шепетовки и Кременца на север. Он пришел к Медведеву, сохранив в своей цепкой учительской памяти десятки адресов и фамилий подпольщиков Каменец-Подольской и Житомирской областей. Одуха порядком походил по немецким
Еще тогда Одуха говорил нам, что в концлагере под Шепетовкой есть у него знакомый врач, который ведет подпольную работу среди пленных бойцов. Врач Михайлов очень умело пользовался своим положением. Заслужив доверие врага, он под всякими предлогами выпускал на волю военнопленных, предварительно вербуя их в партизанский отряд. Он знал, что рано или поздно его деятельность должна открыться. Так и случилось.
Фашисты повесили Михайлова. Выпущенные им на волю бойцы и командиры организовали отряд, назвав его именем своего освободителя.
Во главе отряда, а затем и нескольких отрядов, сформированных благодаря подвигу врача Михайлова, стоял учитель Одуха.
Мы обрадовались присутствию здесь постоянно действующих советских партизан. Совершив по лесу небольшой, полусуточный марш, разбили лагерь вблизи отряда.
Командование отряда имени Михайлова пригласило нас к себе в штаб. Расположен он был в густом орешнике. Одуха отсутствовал. Его замещал комиссар, историк по образованию.
Через лес проходила одна из самых важных магистралей врага Шепетовская. Ее-то основательно и тревожили михайловцы. Для того чтобы наносить по ней удары, надо было большую часть отрядов держать на железной дороге. Следовательно, штаб, санчасть и "тылы" - жены, дети все это оставалось незащищенным.
Вот почему и табор их резко отличался от обжитых землянок партизан, действовавших на севере. Основным оружием самозащиты были у них осторожность, хитрость, маскировка и надежда на собственные ноги.
Оружие у товарищей было сборное, то, какое им удалось захватить у врага. Подрывным делом занимались они хотя и примитивно, но с немалым эффектом: подрывали поезда на немецких противотанковых минах, закладывали фугасы из неразорвавшихся немецких авиабомб.
Мы совершили еще два лесных перехода и остановились на южной кромке Кременецких лесов.
15
Простояв несколько дней в Кременецких лесах, мы приготовились к дальнейшему маршу. Впереди снова степь. Ночью Ковпак бросится в нее, как пловец в холодную воду. Подтянулись к южной кромке леса еще с утра.
Весь этот день разведчики и заставы, расположившиеся на опушке леса, наблюдали уже знакомое нам явление. День был ясный, безветренный, жаркий. На протяжении нескольких десятков километров в небо медленно поднимались черные столбы дыма.
Руднев велел оседлать коней. Мы выехали на заставу. Лес сразу кончился, как каравай черного хлеба, отрезанный огромным ножом. Позолота зреющих хлебов рябит зеленью садов и белизной хат. Далеко внизу степь опутана паутиной дорог. Узелками сел, хуторов, экономий, усадеб она образует замысловатую сеть.
В каждом селе - тонкая ножка вздымается ввысь, чертит и растушевывает угольным карандашом голубизну неба. Так бывает лишь зимой в морозные дни. Только сейчас дым чернее да тишина зловещей.
Разведки, высланные на пожары, принесли точные сведения: все это следы работы лжепартизанского отряда. Разведчики Одухи назвали имя его атамана - Черный Ворон. Не имея достаточно сил, чтобы напасть на нас в открытую, он демонстрировал свое бессилие бесцельной жестокостью: жег во всех селах хаты поляков и советских активистов.