Люди-торпеды
Шрифт:
Однако ничего предпринять он не успел: в ангар ворвался Лифанов.
– А у них тут посиделки! Пока я один, в поте лица... – Он закашлялся и, обернувшись, увидел самолет. – Как бы нам не пришлось для дальнейшего передвижения этим стратегическим гигантом воспользоваться.
– Боюсь, это плохая идея, – вставил Костя.
– ?
– Нам не то, что взлететь, невысоко подпрыгнуть на нем и то не позволят.
– Логично. Именно для этого его сюда и пристроили. – Лифанов переглянулся с Костей. – А что, продолжим дзюдо, а?
– Эй-эй, мужики, я врукопашную не согласен!
– Не боись, Стас. Ты побежишь к дальней стене ангара и за пять минут организуешь в ней удобную для прохода дыру.
– А...
– Хоть гранатой рви, но чтоб дыра была! Иначе...
– ...пристрелю сам к чертовой матери. Знаю. Понял. Исчезаю. Будет дыра через три минуты. – С этими словами Стас пропал где-то в районе хвоста самолета.
– Ну а мы запрыгнем внутрь и от души настреляемся во все щели. За четверых. Смотри, Константин, не заиграйся, по моей команде немедленно наружу. Во, гляди, уже поперли через двери! Ну, ни засовы на них не действуют, ни замки...
– Дихлофосом не пробовал?
– Чичас оформим!
Задержавшись еще на какое-то мгновение, чтобы преследователи определенно увидели, куда скрылись беглецы, друзья нырнули в салон биплана и тут же выпустили град пуль через иллюминаторы, вовсе не заботясь о точности попаданий. Мгновенно перемещаясь по салону, меняясь местами, используя для стрельбы и приотворенный входной люк, и опущенное стекло пилотской кабины, они не давали преследователям высунуть головы из-за случайных укрытий. То тут, то там слышались вскрики и стоны. Значит, не всё «в молоко»!
Постепенно смещаясь к хвосту самолета, Лифанов, мельком взглянув на часы, увидел, что завершается уже четвертая минута их огненной круговерти. Пора! Хвостовой люк был совсем рядом. Константин находился метрах в пяти у разбитого иллюминатора и продолжал огонь. Макс резко и оглушительно свистнул. Костя на секунду повернул к нему разгоряченное боем лицо и пальцами левой руки изобразил жест, означающий: «Иди вперед, я следом через 10 секунд».
Лифанов мгновенно понял его замысел: стоит только резко прекратить стрельбу, как противник мгновенно поймет, что «птичка упорхнула», и тогда весьма проблематично станет втроем незаметно проскользнуть в дыру, преодолеть расстояние до ожидающей их машины и оторваться от неминуемого преследования. А вот когда двое уже будут в кабине авто, у последнего, третьего, появляется шанс незаметно к ним присоединиться.
В Команде привыкли каждому бойцу доверять как самому себе. В экстремальной ситуации нет времени для коллективного анализа или вдумчивой оценки предложения коллеги. Каждый из них по праву мог в любой момент взять инициативу на себя, и тогда другие беспрекословно подчинялись.
Макс, не раздумывая, прыгнул в люк и оказался на земляном полу ангара. Он быстро откатился в сторону кувырком через левое плечо и тут же изо всех сил прыгнул дальше, к стенке ангара, в том направлении, куда недавно сам указал Стасу. Это и спасло ему жизнь. За спиной раздался колоссальной силы взрыв. Целый железный самолет, как картонная игрушка взлетел под самую крышу ангара в гигантском огненном смерче. Вместе с ним, как огромные полыхающие факелы, устремились вверх горящие бочки и ящики. Некоторые из них, пробив жестяную крышу, отлетели на десятки метров в сторону, другие, поднявшись в небо на 20–30 метров, вертикально обрушились вниз, уже не встречая никакого сопротивления до самой земли: крышу ангара сорвало взрывной волной и отбросило на взлетную полосу. Вертикальные стены, лишенные верхних перекрытий, взрывом вывернуло наружу наподобие огромного раскрывшегося цветка, явившего миру свое расплавленное нутро. Мириады огненных искр превратили густую черную ночь над аэродромом в ослепительно сверкающий южный полдень.
Основная
– Вперед, командир, осталось два шага!
На самом деле, Стас громко кричал и тащил его, взвалив на себя, из последних сил. Больше Лифанов ничего не запомнил.
Севу, сидящего за рулем, защитила такая неприметная с виду деревянная развалюшка, оказавшаяся как раз на пути ударной взрывной волны. На самом деле, когда-то это была небольшая мастерская-склад, сооруженная из железобетонных блоков. Потом, вероятно, решили, что можно использовать ее в качестве помещения для отдыха экипажей и обслуживающего персонала, и обшили снаружи и изнутри досками, которые, со временем сильно обветшав, и придавали строению такой непрезентабельный вид.
Но железобетон оставался по-прежнему прочным. Он спас и жизнь Стаса, который, уже на пути к автомашине, присел за угол барака, чтобы удостовериться, что двое его друзей выбрались из жестяного ангара.
На заднем сиденье пикапа заворочался Лифанов, приходя в сознание. Опасных для жизни повреждений у него не было. Контузия средней тяжести да несколько сломанных или сильно помятых ребер. Постепенно возвращался слух. Все события до самого момента взрыва Макс запомнил очень отчетливо. Вот только не к месту услужливая память постоянно рисовала перед глазами сосредоточенное и напряженное лицо Константина, его последний жест рукой. Лифанов скрипел зубами и встряхивал головой. На время видение отступало, но потом появлялось снова и снова.
– Макс, тебе плохо?
– Костика нет. Понимаешь – нет! – Голос Лифанова был неестественно громок, а некоторые слова он выговаривал с трудом, повторял дважды. – Я успел выпрыгнуть, а он остался. Сам остался, понимаешь?! Все понимал. И подарил нам несколько секунд. Он жизни нам подарил!
– Не заводись! – непривычно жестко окрикнул Стас. – Вот и будем жить. За себя, за него, за всех наших.
– А его-то нет! Нет. Я должен был остаться там...
– А здесь, сейчас, я что ли твою работу буду делать? – Тон Стаса продолжал оставаться строгим и непреклонным. – Мы выполнили задание. На все сто. Но это для начальства и отчета. А для нас, сам знаешь, задание оканчивается, когда мы дома. Большинство провалов происходит как раз «на выходе». Вот и не раскисай, очухивайся побыстрей и принимайся за свою работу.
– Может, ему укол какой сделать? – поинтересовался Сева. – Аптечка-то есть.
– Я знаю, какой укол ему нужен. – С этими словами Стас откуда-то из-под сиденья выудил небольшую металлическую фляжку. – Хлебни! И за Костика тоже.
Макс беспрекословно отхлебнул большой глоток из фляжки, тут же закашлялся, покраснел и просипел:
– Зря, что ли, учил вас, идиотов: одно из двух – надо или разводить, или предупреждать!
– Ну, извини! Но вот таким ты мне уже больше нравишься.