Люди Волка
Шрифт:
— Я хотел, чтобы вы всем сердцем и душой страшились нас. Боялись меня! Боялись! Вот зачем я пришел сюда. Я хотел убить тебя, их величайшего Сновидца. Тогда меня страшились бы все, даже мертвого.
Ледяной Огонь отклонился назад и нахмурился.
— Ты представляешь себе, что ожидает тебя в ближайшие четыре дня? Рассказать тебе?
Вороний Ловчий с трудом сохранял самообладание, живо представив себе пытки, которым подвергал пленников.
— Я… я кое-чему научил ваш Народ по части мучительства. Да, я
— Судя по всему, знаешь. — Он помолчал. — Но может быть, у нас есть другой путь?
Вороний Ловчий замер. Безумная надежда шевельнулась в его груди.
Ледяной Огонь сел поудобнее.
— А что если я сам отдам тебе «сердце и душу» Народа Мамонта?
Вороний Ловчий прищурился, задумавшись над сказанным.
— Это… это невозможно… Зачем? Зачем тебе делать это?
Ледяной Огонь улыбнулся:
— Ты хитер. Ты не упускаешь случая. Вороний Ловчий прикусил губу. До него стало доходить. Сколько еще до утра?
— Ты бы позволил мне убить тебя? Ледяной Огонь развел руками:
— Я не сердце и не душа Народа. Я всего лишь Целитель Рода Белого Бивня. Нет, сердце и душа Народа — это Белая Шкура. Шкура мамонтенка, который пришел к нам и дал нам Силу. Каждый год один из родов заслуживает честь получить Шкуру. А без нее Мамонтовый Народ будет ничем. Нас покинет Великая Тайна.
Вороний Ловчий медленно покачал головой:
— Нет, это ловушка. Ты хочешь одурачить или обесчестить меня. Ты не можешь желать такого своему Народу.
Ледяной Огонь, прищурившись, поглядел на него:
— Отчего же? Если Народ Мамонта утратит Силу Белой Шкуры, моя Сила будет в особой цене? Правда? Что если я смогу… заполнить эту брешь?
Вороний Ловчий понимающе улыбнулся:
— И ты, конечно же, будешь ни при чем…
— А твои видения? — Ледяной Огонь поднял бровь. — Ведь если ты принесешь своему Народу Шкуру, разве ты не станешь опять могучим вождем? Разве молодые воины не пойдут за тобой? А Волчий Сновидец будет повержен. Какие Сны могут сравниться с деяниями? Какой Сновидец сравнится с воином, который ушел живым от Других, да еще унес их святыню?
— А ты что с этого получишь?
— Я стану могущественнейшим человеком в Народе. Все, что я хочу, — чтобы ты унес Белую Шкуру на ту сторону Великого Ледника. Нет, не смотри на меня так. Я знаю, что Волчий Сновидец нашел путь в те края. Но разве мой народ может идти через какую-то дыру в Леднике? — Он покачал головой и криво усмехнулся. — Как говорит наш Певец, мы не земляные черви. Нет, я хочу, чтобы Белая Шкура ушла от нас. Ушла подальше, чтобы какой-нибудь наш отряд не отбил ее у тебя, не вернул ее в наш лагерь. Это создало бы… ну, скажем так, определенные трудности.
— Ты все это обдумал? Ледяной Огонь кивнул:
— Так будет лучше для нас обоих. Твой Народ уходит за Ледник.
В сознании Вороньего Ловчего вспыхнули прежние образы. Его разорванные видения стали приобретать единство. Волчий Сновидец повержен, Пляшущая Лиса принадлежит ему — вовеки. Ее Сила расцветает. Она — достойная пара ему. Странное волнение охватило его. Кто знает, может быть, его видения, в конце концов, и не лживы!
— Она родит мне могучее дитя, — прошептал он.
— Кто? — спросил Ледяной Огонь. — У тебя есть жена?
Вороний Ловчий хмыкнул:
— Нет, но будет.
— Похоже, это тебя очень занимает… Вороний Ловчий задумался.
— Я видел ее пути, Другой. Я еще не знаю толком, что это значит, но дитя Пляшущей Лисы создаст для Народа новое грядущее. С ним придет нечто новое… нечто великое. Она — ключевое звено, в ней — Сила Народа, и я верю, что она будет моей и только моей!
— Ты сможешь подчинить такую женщину своей воле?
Вороний Ловчий кивнул:
— Раньше мне это удавалось. Я найду пути в грядущее. Мне больно упускать ее. Больно от мысли, что она достанется кому-то другому. Но я видел все это воочию — даже когда она отвергала меня… Она должна пройти испытания. Испытания страданием… Душа ее должна закалиться в огне, как рукоятка копья. Но она с честью пройдет их. Она должна помочь мне изменить судьбу Народа.
— А разве она не предназначена для Волчьего Сновидца?
Вороний Ловчий грубо рассмеялся:
— Он весь в своих Снах. Я слышал, она пришла к нему, но он прогнал ее прочь. Прогнал ее прочь! Этот дурень не понимает, как важна она для будущего!
Ледяной Огонь кивнул, с любопытством поглядев на него.
— Отпусти меня! — воскликнул Вороний Ловчий. Сердце его колотилось. — Возьму я твою Белую Шкуру. Я сам поведу свой Народ через ледовый ход. Сделка заключена, Ледяной Огонь. Твой Народ — за мой.
Ледяной Огонь откинулся назад и полулег на землю опершись на локти. Его суровые глаза потемнели.
— Предупреждаю тебя, все остальное — в твоих руках. Шкура в небольшом чуме в середине лагеря. Вокруг нее спят четыре юноши, но одному из каждого рода. Хватит ли тебе ловкости? Сможешь ты подобраться, взять шкуру и уйти, не разбудив их? Убивать сторожей нельзя. Если ты сделаешь это — мои воины доберутся до тебя, куда бы ты ни пошел. Если ты убьешь воинов, ты уничтожишь силу Белой Шкуры.
Вороний Ловчий кивнул, наморщив лоб:
— Я лучший в Народе охотник. Я смогу. Ледяной Огонь улыбнулся, и у его рта выступили складки.