Люди золота
Шрифт:
У него было четверо детей, но если они походили на него в нравственном отношении, то по наружности между ними не было никакого сходства. Мистрисс Бруггиль регулярно ездила на воды в Вест-Пойнт, и злые языки замечали, что в этом городе есть военное училище. Не нашла ли там мистрисс Бруггиль, несмотря на свою непривлекательную наружность, каких-нибудь сострадательных офицеров. Конечно, это была клевета!
Впрочем, мистер Бруггиль имел доброе сердце и не обращал внимания на такие мелочи.
В этот вечер перед нами проходят все главные
Между прочими приглашенными, лакей вскоре доложил о сэре Джоне Редж. Это был адвокат, высокий и худой, изящно одетый, с лорнетом в глазу. Он был от природы разговорчив и честолюбив по призванию.
Затем явился Марбен, знаменитый нью-йоркский доктор, потерявший счет больным, которых он уморил. Вместе с ним явился мистер Нильд. Это был человек лет шестидесяти незначительной наружности и такого же ума. Он спекулировал буйволовыми шкурами, торговав прежде человеческими.
Между приглашенными поднялся почтительный шёпот, когда доложили о прибытии дона Педро Лимареса, состоявшего при бразильском посольстве. Это был человек надменного вида, одетый чрезвычайно богато. Грудь его рубашки и пальцы сияли бриллиантами. Он был вдовец и представлял великолепную партию. Матери семейств мечтали о нем, как о лучшем женихе для своих дочерей.
Вслед за доном Лимаресом проскользнул маленький, толстый человечек, с кошачьими манерами с улыбающейся и цветущей физиономией. Он кланялся одним, жал руки другим, говорил слова два третьим и все это делал без шума, говорил шепотом, ходил на кончиках пальцев. Его имя было Брэддок, но обыкновенно его звали антикварием. В самом деле у него была мания разыскивать греческие древности, которыми, справедливо это или нет, он утверждал, что американская почва усеяна. Вследствие этой мании он вечно путешествовал, и его можно было встретить и в окрестностях Нью-Йорка, и в Чарльстоне, и в Кентукки, и в Канаде, на берегах Гудзона, и в Скалистых горах. Он был так жив и подвижен, что казалось, мог быть в одно и тоже время в разных местах.
Когда все гости съехались, белокурые лэди собрались вместе и принялись разговаривать между собою.
Мужчины сели за карточные столы, продолжая и ночью погоню за долларами, которой они предавались целый день.
За одним из этих столов собрались, случайно или по какой-нибудь неизвестной причине, главные лица, о которых мы говорили. Вместе с ними сидели также и другие гости. Это были лучшие игроки из всего собрания. Игра велась большая.
Дон Педро проигрывал великолепно. Мистер Нильд, напротив того, был необыкновенно счастлив.
Если бы какой-нибудь равнодушный зритель внимательно вгляделся бы в игру мистера Нильда, то заметил бы, что она не отличалась ни правильностью, ни честностью. Но никто не занимался наблюдениями. Лихорадка игры овладела всеми. К тому же кто мог бы предположить, что мистер Нильд, почтенный торговец, владелец одного из лучших магазинов Бродвея, в самой красивой улице Нью-Йорка, кто мог бы предположить,
Около четырех часов ночи игра несколько замедлилась. Ужин был готов.
— Что это не видно сегодня мистера Вульда? — сказал, вставая, один из игроков. — Не хуже ли ему сегодня?
— Мой клиент, — отвечал доктор Марбен, — имел вчера очень сильный, но не опасный припадок своей болезни. Теперь ему гораздо лучше…
— Я очень рад слышать, что ему лучше, — снова продолжал игрок, — он уже так давно болен! Скажите, что у него за болезнь?..
— У него медленная сухотка, впрочем, не представляющая никаких признаков чахотки. Я должен сознаться, что эта болезнь часто ставит меня в тупик.
— Это удивительно! — вскричал спрашивавший.
— Мне говорили, — сказал один приезжий, — что мистер Вульд женат; почему же его жены никогда не видно?
— Нет ничего проще, — отвечал изящный адвокат, мистер Редж, — мистрисс Вульд, вероятно, очень скучала у домашнего очага, поэтому в один прекрасный день она оставила его.
— Полагают, что она во Франции, — прибавил вечно улыбающийся антикварий Брэддок.
— Кстати об исчезновениях, скажите, куда делся лорд Фельбруг? — спросил один из гостей.
— Лорд Фельбруг? — сказал небрежно нотариус Бруггиль, входя в зал, из которого куда-то исчезал на несколько минут, — лорд Фельбруг, господа, возвращается в Нью-Йорк. Я получил от него известия.
Большая часть присутствовавших только из вежливости обратили внимание на эту новость. Но дон Лимарес, Нильд, Редж, Марбен и Брэддок поспешно подняли головы, вопросительно глядя на Бруггиля.
Вскоре все отправились ужинать, и нотариус был окружен вышеупомянутыми пятью лицами, любопытство которых было, казалось, до крайности возбуждено.
— Вот, — сказал он им, убедившись, что его слова никем посторонним не могут быть услышаны, — вот что я сейчас получил!..
Сказав это, он показал кусок пергамента, покрытого цифрами, из которого он перевел только эти слова:
«Вильки исполнил свое поручение».
Все замолчали. Казалось, эти люди были испуганы.
Один доктор Марбен при виде пергамента улыбнулся и прошептал насмешливо:
— Ну, теперь моя очередь работать.
После этого он пошел к выходной двери и вскоре оставил дом нотариуса Бруггиля.
VI.
Люди золота
— Пусть буду я проклят, мисс Вуд, если это не самое таинственное происшествие, из всех случавшихся до сих пор в Новом Свете, и я отдал бы половину моего места в раю, чтобы проникнуть в эту тайну!
— Как вы можете так говорить, мистер Кок? — вскричала старая девица Вуд, закрывая лицо руками. — Если вас услышат на небе, то вы можете быть уверены, что, окончив эту жизнь, вы отправитесь прямо в ад. Что же касается до остального, то я с вами согласна, и сам наш комиссар ничего тут не понимает.