Людоед
Шрифт:
По своему обыкновению, я предпочел отделаться полуправдой.
— Ересиарх Тибальт, — сказал я, и эти два слова заставили Микаэля стиснуть кружку с такой силой, что побелели пальцы.
Взгляд маэстро затуманился, он скрежетнул зубами, но сразу расслабился и откинулся спиной на стену.
— Так твой интерес к Тибальту был не случаен! — верно расценил мое откровение Микаэль. — Ты явился в Лавару за его головой! Ты уже тогда работал на Вселенскую комиссию!
Недосказанность иной раз действует куда лучше самой проработанной легенды.
Я поправлять его не стал.
— Но постой! — нахмурился маэстро Салазар. — Твою ангельскую печать проверяли люди Тибальта. Они сочли ее подлинной!
— Обмануть можно любого.
— Не поспоришь, — покивал Микаэль. — Воистину сегодня день удивительных открытий! И почему ты скрываешь свои умения?
— Удобно, — односложно ответил я и усмехнулся. — К стыду своему должен признать, что не слишком искусен в обращении с волшебной палочкой. Если начистоту, владею ей из рук вон плохо. Только-только начинаю наверстывать упущенное при обучении в университете.
— Это все из-за Уве, так? — усмехнулся Микаэль. — Не хочешь управляться жезлом хуже слуги?
— Не болтай об этом, ладно? — попросил я. — Ангельская печать помогла мне ввести в заблуждение не самых приятных в общении людей. Не хочется, чтобы поползли слухи о моих вновь прорезавшихся талантах.
Маэстро Салазар негромко рассмеялся.
— Филипп, у тебя столько скелетов в шкафу, что удивляюсь, как они еще не выбрались наружу и не устроили пляску смерти.
— Приходится подпирать дверцы, — поморщился я с непритворной досадой.
Замечание Микаэля угодило точно в яблочко. Груз былых ошибок накопился у меня преизрядный.
— Скелеты в шкафу скребутся, скрежещут зубами во тьме.
Они своего дождутся, утянут Филиппа к себе! — с выражением продекламировал маэстро Салазар, не упустив возможность посыпать солью мою и без того кровоточащую душевную рану.
— Тьфу на тебя, Микаэль! — поморщился я, допил медовуху и отправился спать.
На следующее утро хозяин, как и договаривались, разбудил на рассвете. Все тело ломило, мышцы ныли от усталости, а бедра и ягодицы после нескольких дней в седле и вовсе задеревенели. Захотелось плюнуть на все, накрыться с головой колючим одеялом и заснуть, но я пересилил себя, оделся и вышел в общий зал.
Один из столов там занимала пятерка бородачей с одинаковыми нашивками на стеганых куртках. На поясах ранних пташек висели кинжалы и фальшионы, короткие копья стояли прислоненные к стене, а луки и колчаны были сгружены на свободную лавку.
— Горная стража, — подсказал Микаэль, который, вопреки обыкновению, сегодня остановил свой выбор на травяном настое. Как видно, медовуха оказалась слишком забористой даже для него, а остальные подававшиеся здесь горячительные напитки были и того крепче.
Служивых
— С ночного объезда возвращаются, — перехватил мой взгляд маэстро Салазар. — Разбойники в горах пошаливают, как говорят. Нам еще повезло, что никого не встретили по дороге.
Кинув на лавку перевязь с пистолями, я налил себе травяного настоя, размешал в кружке ложку медовой патоки и с благодарностью кивнул Уве, который выставил на стол поднос с тарелками. Подавальщице было не до нас, она увивалась вокруг бравых бородачей.
Марта встала раньше всех и уже позавтракала.
— Проверю лошадей, — сказала она и вышла во двор.
Микаэль глянул вслед девчонке и ухмыльнулся.
— Могли бы так сильно кроватью в стену и не стучать, — укорил он меня. — Полночи уснуть из-за вас не могли. Скажи, Уве!
Паренек выдавил из себя нечто невразумительное, уткнулся взглядом в тарелку и принялся усиленно работать ложкой. Я попробовал кашу с распаренными яблоками, затем отломил хлеба и с невинным видом заметил:
— Ну, было бы куда хуже, не давай нам спать стук из вашей комнаты.
Уве подавился и закашлялся, спешно глотнул травяного настоя и с укором протянул:
— Ну, магистр…
Маэстро Салазар прыснул со смеху и не преминул подлить масла в огонь:
— Занятные нравы в этих ваших университетах!
Лицо Уве окончательно залилось пунцовой краской, и тогда Микаэль нанес удар милосердия:
— Малыш! Филипп лишь попросил не устраивать оргий с продажными девками, когда останавливаемся в соседних комнатах. Только и всего.
Паренек быстро доел кашу и убежал собирать вещи, а маэстро Салазар отсмеялся и уже совершенно серьезно спросил:
— Уверен, что спать с ведьмой — такая уж хорошая идея?
Я безразлично пожал плечами:
— Надо было сбросить напряжение.
Микаэль кивнул в сторону стола с бородачами, у которого так и продолжала суетиться дородная разносчица.
— А чем тебе дочурка хозяина не угодила? Она вчера мне глазки строила! Специально с хозяйской половины выглянула под ночь!
Я оторвался от каши и покачал головой.
— Микаэль, завязывай с выпивкой. Не доведет она тебя до добра.
Маэстро Салазар непонимающе нахмурился, потом оглянулся и посмотрел на разносчицу куда пристальней, нежели прежде.
— Да уж, — вздохнул он, поднимаясь из-за стола. — Как говорят кметы, хрен редьки не слаще. Выход один — целибат!
И, прежде чем я успел поднять его высказывание на смех, Михаэль постыдно сбежал в комнату. Я лишь головой покачал. Целибат! Придумает тоже!
Стражники за столом засиживаться не стали и к превеликому сожалению дебелой девицы очень скоро закончили трапезу и начали одеваться. На смену им в зал спустились постояльцы со второго этажа, но, в отличие от бравых бородачей, потрепанные жизнью коробейники никакого интереса у разносчицы не вызвали.