Людозвери
Шрифт:
— Да, я Виолетту дожидаюсь, — с достоинством ответил он,
— Да садись, погутарим, — пригласила его соседка, Федор, с малолетства приученный уважать старших и, слушаться их также, сел рядом с бабой Раей, положив букет рядышком.
— Так ты Виолкин ухажер? — вопросительно-утвердительно изрекла она,
— Да, — согласился он, — Жених, — добавил он, широко улыбнувшись,
— Я тебя уже давно заприметила, ну, думаю, повезло наконец девке! — соседка погладила мощного, рыжего кота, запрыгнувшего ей на руки, Федор сидел молча,
— Ты мужчина сурьезный, позаботишься о ней, а то отец Богдаши, гад такой, как только мальчонка народился, сразу и убег, не схотел лечить и возиться с ним.
— Вы о чем это? — удивленно выдавил из себя Федор, — Про какого ребятеночка вы тут рассказываете?
— Про Виолкиного, в интернате он проживает для инвалидов…… - она округлив глаза, замолчала, — Так ты не знал? — еще больше удивилась она, — Ну и дела…, Федор, белый как стена, молча, как во сне, смотрел на бабульку.
Виолетта, издалека светя желтым сарафаном, появилась во дворе своего дома.
— Феденька! — она изумленно остановилась около лавочки, — Ты разве не в рейсе? — Виола поменялась в лице, — Что-то случилось, — уже встревоженно спросила она.
— Дезориентированный Федор, молчаливый, как паровоз, сидел рядом с бабой Раей,
— Пойдем, — Вилка взяла его за руку и как ребенка повела в дом,
— А букет, — баба Рая, согнав рыжего кошака с колен, сорвалась с лавочки и всучила цветы Федору в руки. Зайдя в квартиру, Федор будто другими глазами взглянул на ее начинку. Признаки наличия ребенка у хозяйки жилища были не столь явными, все-таки мальчик жил в интернате, но все же присутствовали.
В прихожей сиротливо висела детская курточка, коричневого цвета, на холодильнике был пришпилен магнитом детский рисунок, да в ванной стояла пара заношенных маленьких тапочек.
— У тебя есть ребенок? — обиженно, будто сам еще не вышел из детского возраста, — спросил любитель локомотивов,
— Есть, — Виолка потупилась, — Я на выходные хотела вас познакомить,
— Как ты могла? — Федор сел на пуфик в прихожей, машинально обхватив руками георгины,
— Что могла? — не поняла Виола,
— Со мной так поступить! Ребенок, что…, неполноценный? — произнес он тихо,
— Богдаша родился с врожденными патологиями, но он умненький, смышленый мальчик, — она метнулась в комнату, несколько минут там шуршала бумажками, потом принесла фотографию. Со снимка, где-то годовалой давности, радостно улыбаясь, глядел светловолосый мальчуган с неестественно большой, какой-то выпуклой головой и голубыми глазами- озерами, совершенно, как у матери.
— Что у него с головой? — спросил машинист паровоза, отводя глаза,
— Гидроцефалия, — Виола положила фото на столик в прихожей,
— Отчего?
— Я не пила, не курила, — женщину как прорвало, — Муж спортом занимался, без
— Выписали домой, и начался кромешный ад, больного ребенка муж выдержал только два месяца, ушел. Я, говорит, не хочу быть заложником инвалида. Мы жили с мальчиком на пособие, муж присылал какие-то копейки. Потом договорилась в интернате, чтобы взяли Богдашу, и я пошла на работу.
— Я здоровая, — Виола бросилась перед Федором на колени и обхватила его руками, уткнувшись в приторно горькие георгины. — У нас будут здоровые дети!
— Ты не понимаешь, — Федор встал, машинально всучив ей букет в руки, — Мои родители не поймут даже один, только факт, наличия такого ребенка у тебя.
— У меня же есть квартира, мы оба работаем…, - она оттолкнула букет от лица, от резкого запаха у нее закружилась голова, — Богдаша, пока, поживет в интернате…, Мы же любим друг друга! — прокричала она.
— Не знаю, — он подошел к двери, — Мне нужно подумать, я позвоню…, - Федор, как-то боком, обходя сидящую на полу с источающими вокруг себя уже какой-то тошнотворно- терпкий запах георгинами в руках Вилку, выскользнул за дверь.
Новый жилец
Олег Четвертинский, стажер следователя районного следственного отдела, трясся в рейсовой маршрутке по пути в Белокаменный. Его непосредственный шеф, Семен Наумович Кац, имея в производстве еще несколько сложных дел, поручил ему буквально пожить в интернате какое-то время, изучить, так сказать, непростую ситуацию в детском учреждении изнутри.
— Пообщайтесь с детьми, персоналом, как я вас учил, в неформальной обстановке, — напутствовал Кац своего подчиненного, — Приглядывайтесь повнимательней ко всему, даже к несущественному, на первый взгляд, — он выставил вперед костлявый палец с пучком рыжей растительности, — Запомните, мой юный друг, в следствии мелочей не бывает, и еще, — Семен Наумович прищурил свои плутоватые глазки, — Вотритесь в доверие к этой худощавой девице, Ядвиге, кажется?
— Я понял, — Олег густо покраснел и спохватившись переспросил, — Что вы мне предлагаете?
— Ничего аморального, — Кац простодушно улыбнулся, — Нужно попытаться разговорить девушку, которая, как я понял, вам совершенно не противна!
Олег, покачиваясь на сидении микроавтобуса, рядом с какой-то мощной теткой, прикрыл глаза, вспоминая воспитательницу из коррекционного интерната с меняющимися в зависимости от настроения цветом глаз.
— Мальчонку то Виолке и похоронить не дают, — делилась своими мыслями его соседка со своей товаркой, невзрачного вида женщиной средних лет.