Людвиг Узурпатор: Или как создать империю с нуля!
Шрифт:
Маг так же не на шутку распереживался. Подбежав, он тотчас использовал на онемевшей руке магию исцеления.
— Едрёна кочерыжка… — когда Блюмонд с силой разжал мои пальцы и из ладони в покрытую мхом почву что-то с глухим шлепком рухнуло, стянув с башки шапку, протянул один из служивых.
— Ну что там? — умирая от усталости и воскресая от нетерпения увидеть результат моего первого колдовства, спросил я.
— Сталь… Из воздуха, блять, да как так-то? — взяв в руки непонятной формы тусклый кусок и показав его мне, проговорил боец.
—
Хм, предупредить о чём? Что я, не хозяин своим глазам? Блять, обработка руды путём дробления, вымывания… После насыщение породы углекислым газом. И вот итог… В моей руке кусок какой-то херни, отдалённо напоминающий руду, и это кто-то называет сталью? Бред.
— Взгляд упал на твой клинок, вот оно и вышло…
— Так не бывает, — тотчас заключил маг, а затем, вспомнив, что, возможно, говорит далеко не с равным себе, извинился и добавил: — По крайней мере у простых людей. Уважаемый Людвиг, вы и вправду раньше не творили магию?
«Разве что магию исчезновения денег в офшорах», — хотелось пошутить мне, но, к счастью, сдержался.
— Нет, — ответил я.
— Тогда примите мои поздравления, ибо у вас явный талант и, как мне кажется, невозможный прорыв… — чуть менее радостно произнёс парень.
— Талант к магии — это хорошо. — Из положения полусидя, поддерживаемый бойцами, возвращаюсь в вертикальное, ловя ещё одно неожиданное замечание.
— То, что вы сейчас сотворили, это не магия, а вторичная алхимия, — проговорил маг. — И уж поверьте слову сына рода потомственных алхимиков Барелей, таланта, подобного вашему, в королевстве я ещё не видел, — в очередной раз взглянув на мои полностью вернувшие прежний цвет руки, волнительно проговорил тот.
Глава 7 — Марьям
Магия, алхимия, ярмарка, таверны, бордели, продажи… Десятки идей после успешного таранного удара вломились в мою голову. Под присмотром мага двигаясь обратно в избушку старосты, я размышлял о том, как лучше пригласить и привлечь жителей соседних деревень на нашу ярмарку. Как заставить их остановиться именно в таверне, а также втюхать всё то добро, что у нас есть. Хоть кровь из носу, мне требовалось как можно скорее раздобыть дешёвую рабочую силу, привлечь ту в деревню и заставить работать на себя. Но как это сделать, когда из доступных законных вариантов есть только дорогие рабы и крестьяне из соседских владений?
На мгновение в голове промелькнула мысль: «А как бы было хорошо, если б соседские крестьяне подняли своего господина на вилы и бросились в бега». Неплохая мысль требовала фиксации,
Вернувшись в избу, лицезрел приятную глазам картину: суетливая Марьям, накрыв стол, поставила вино, запасы коего, как казалось ранее, уже исчерпаны, приготовила утку, а также, чуть приведя себя в порядок, подготовила небольшой стальной чан для мытья ног.
— Господин староста Людвиг, чего сначала изволите: отужинать или обмыться, а после трапезничать?
— Зови просто господином, — коротко отрезал я. — Давай сначала умоемся. Вода тёплая? — понимая, кто именно сейчас меня будет мыть, спрашиваю я.
— Парное молоко, — отозвалась та и, сопроводив меня до ближайшего стула, припала на колени, помогая скинуть обувь. Руки её быстро и умело снимают с меня ботинки, ну а после закатывают просторные штанины. В каждом движение чувствуется пережиток произошедшего с утра. Мне даже кажется, что девушке стыдно и она хочет извиниться.
— Марьям, спасибо за твои труды, но я не настолько богат и щедр, чтобы платить тебе за каждую услугу, — мои слова заставили крестьянку на миг остолбенеть.
— Вы уже заплатили, господин, — подняв свои красные глаза, проговорила та. — Заплатили ровно на один серебряный больше, чем полагается. — Повторив сказанное мною ранее, девушка вновь вернулась к своей работе.
Погрузив мои ноги в горячую воду, своими сильными пальцами Марьям довольно умело размяла мышцы и кожу. В своих стараниях она казалась максимально искренней и честной. В её глазах я больше не видел угрозы, только благодарность, только надежду. Закончив с массажем и вновь подняв голову, та спрашивает:
— Желаете ли перед ужинам чего-либо ещё?
От её касаний, невербальных знаков и едва слышного пыхтения во время работы, мой уже успевший повидать разное дружок внезапно проявил заинтересованность.
— А что ещё ты мне можешь предложить?
Словно ожидая этих слов, девушка, делая шаг от чана, в пару движений скидывает с себя абсолютно всю одежду. Глазам предстаёт печальная картина. Плоская грудь, едва отличающаяся от мужской, втянутый живот с выступающими рёбрами ну и, конечно же, расположенные ниже тёмные, непролазные и дремучие чащобы, лезть в которые мне совершенно не хотелось.
— Уж прости, лесов и кустарников с меня на сегодня хватит, — не скрывая своего взгляда на женскую промежность, с упрёком проговорил я.
От этого девчушка, постыдно раскрасневшись, отвечает:
— У меня ещё есть рот. Все приезжие хвалили мои белые зубы и то, что я могу делать языком. Если позволите…
Да, напора ей не занимать. Да и от таких откровений там снизу всё только теснее и теснее. Ещё никто и никогда меня так не упрашивал.
— Ну давай посмотрим, что ты можешь. — Всё так же сидя на табурете, жестом предложил я той начать, и девушка, улыбнувшись, припав на колени, ручками потянулась к шнуровке пояса.