Люк у моря

Бахтина Наталья

Времена года сменяются, таков закон природы. Конечно, если бы крупная планета величиной с Марс не врезалась в Землю четыре с половиной миллиарда лет тому назад и земная ось не наклонилась бы к плоскости эклиптики, было бы совсем другое дело. Все сидели бы в тропиках, потому что в средней полосе, а тем более далеко от экватора, были бы слишком суровые условия жизни. И цивилизации в нашем понимании не было бы, как нет её сейчас в жарких африканских странах, жителям которых не надо строить прочные жилища и идти на другие ухищрения ради обогрева. Лень, конечно, двигатель прогресса. В разумных пределах. Но чересчур большая лень – тормоз.

Наверное, поэтому новый генсек решил приструнить всех лентяев, которые совсем разболтались в последние

годы. Женщины просиживали часами в парикмахерских в рабочее время или стояли в очередях за дефицитными товарами. Мужчины тоже не обременяли себя ударным трудом, ухитряясь даже в «почтовых ящиках», где вход и выход строго по пропускам, львиную долю времени проводить в курилках. А что говорить об обычных бюджетных предприятиях! Конечно, если ты стоишь на конвейере от звонка до звонка или отрабатываешь «часы» в учебном заведении, ты должен приходить вовремя. Конвейер простаивать не может. И студенты больше пятнадцати минут ждать не будут. Но если ты нормальный научный сотрудник, каким Роман и являлся, то можешь позволить себе прийти позже или даже вообще заявить, что сегодня «работаешь дома». Тем более что профессор Кардашевский добился для членов своей группы свободного посещения: «Творческие люди имеют право не приходить на работу, у них рабочий день ненормированный и часто плавно перетекает в ночь». Поговаривают однако, что и у них в институте порядки будут ужесточаться – первый отдел получил распоряжение завести журнал, в котором будет фиксироваться утреннее прибытие сотрудников на работу. И выноситься этот журнал будет на полчаса ко входу в институт. Если сотрудник не отметился – значит, опоздал на работу. Соответственно, вечером журнал будет появляться внизу тоже на полчаса с момента окончания рабочего времени. Да, новая метла чисто метёт.

По пути Роман отметил, что людей на Кутузовском необычно мало, и те в основном приезжие. Такси, которых раньше днём с огнём было не сыскать, теперь сгрудились на стоянках и не пользовались большим спросом. Рядом с ними слонялись или трепались друг с другом скучающие таксисты. В метро тоже было немноголюдно. Интересно, долго ли продержится новый руководитель страны на своём посту? Похоже, он всерьёз взялся за наведение порядка на улицах и предприятиях Москвы и в стране в целом. Роман ничего не имел против, однако с магазином, наверное, придётся завязывать. На двух стульях не усидишь…

Диана при появлении Романа вышла из телефонной будки, стоявшей рядом с жилым корпусом общежития. Телефон-автомат пользовался спросом у живущих здесь студентов – если им надо было срочно позвонить, а телефон на этаже был прочно занят, бежали на улицу.

– Ты кому-то звонила? – поинтересовался Роман у девушки, поздоровавшись.

– Нет. – Диана неожиданно смутилась. – Понимаешь, ко мне тут подошёл один… негр. Говорит: «Девушка, вы заняты? Пойдёмте со мной». Я говорю: «Занята», – и сбежала от него в телефонную будку.

– Где он?

– Ушёл вон туда, – Диана показала в сторону Мосфильмовской.

– Давай сделаем так: когда мы в следующий раз будем встречаться, ты специально опоздаешь минут на десять-пятнадцать, чтобы я тебя ждал, а не наоборот, ладно?

– Ладно. – Диана потупилась, а потом рассмеялась. – Ты удивительный! Наверное, единственный в мире мужчина, который сам предлагает девушке опаздывать на свидание.

– Ну, наверное, не единственный… Куда ты хочешь пойти?

– Давай просто погуляем в том парке, – Диана указала на сквер напротив китайского посольства, тянущийся вдоль улицы Дружбы. – Я слышала, там пруд есть, и лебеди раньше жили.

– Жили, да. Прекрасные белые лебеди. – Роман горестно усмехнулся. – Пока один идиот не допился до белой горячки и не свернул им шеи.

– Как ужасно! Его нашли?

– Нашли. А что толку? У нас закона нет, чтобы наказывать за убийство птиц.

Молодые люди перешли на противоположную сторону Ломоносовского проспекта и углубились в парк. Роман оживился:

– Когда я учился на первом курсе, китайское

посольство – вот это здание, видишь? – несколько месяцев стояло в чернильных подтёках. Все стены были изукрашены разноцветными чернилами. Тогда погибло больше тридцати наших пограничников на острове Даманском. Московские студенты устроили акцию протеста в ответ на китайскую провокацию. Приехали не только из МГУ, но и из других институтов. Многие прибывали со своими чернильницами, а те, у кого их не было, могли купить по пути от Киевского вокзала до улицы Дружбы. Специальные такие лавки стояли вдоль маршрута следования. Получается: булыжник – оружие пролетариата, а чернильница – орудие студенчества.

Диана внимательно вглядывалась в стены посольства, как будто рассчитывала увидеть на них следы прошлых событий. Роман продолжал:

– Я думаю, что китайцы специально долго не замазывали чернильные пятна: боялись, что студенты опять бросаться будут. Решили подождать, пока ситуация устаканится и потом все пятна заодно почистить. Любопытно, но с метанием чернильниц связаны и другие истории в студенческой жизни. Мне одногруппники рассказывали. Физики и химики на первых двух курсах жили в корпусах ФДС 3 напротив друг друга. Корпуса стоят не так уж близко. Ну, ты знаешь. Так вот, студенты физфака и химфака, бывало, устраивали раз в год баталии. Некоторые «снайперы» умудрялись докинуть чернильницы до соседнего корпуса. Не знаю, как у химиков, а наша молва приоритет отдавала, конечно, физикам.

3

ФДС – Филиал Дома Студента

– Весёлая жизнь у студентов!

– И не говори. Всегда такая была. Мама одной сотрудницы в нашем институте училась в Ленинградском университете тридцать лет назад. Тоже астроном. Так у них в студенческом фольклоре даже была такая песенка: «От сессии до сессии живут студенты весело, а сессии всего два раза в год».

Некоторое время шли молча, любуясь разноцветными осенними листьями. Кое-где на деревьях ещё блестела прозрачная серебристая паутина, развешанная трудолюбивыми членистоногими для потомства, покидающего родительские коконы. Ещё не все юные паучки разлетелись на этой паутинке в осенние дали. Молодые люди дошли до прудика, усеянного опавшими листьями.

– Это тот самый пруд, где когда-то жили лебеди.

– А почему их опять не запустили сюда? Я смотрю, даже домик лебединый остался.

– Не знаю. Наверное, опасаются, что любитель лебедятины до сих пор жив.

Диана зябко поёжилась. Это движение не ускользнуло от Романа. «Совсем лёгкая куртка, – подумалось ему. – У неё проблема с одеждой».

– Сегодня прохладнее, чем вчера. Скоро зима. Более тёплой куртки у тебя нет?

– Пока нет. Собираюсь поехать в магазин, но всё некогда. Стараюсь не пропускать лекции и семинары, даже пообедать не всегда удаётся до конца занятий. – Диана спохватилась и предложила: – Давай сменим тему. Нам лекции по матанализу читает замечательный и весёлый лектор. Сейчас проходим дифференциальное исчисление, так он вместо dx/dy пишет на доске dю/dщ. Все уже в курсе этой его невинной шалости и с замиранием сердца ждут, когда он начнёт писать производные. Сразу улыбаться начинают и в ладоши хлопать. А он, как артист на сцене, прохаживается вдоль доски и расцветает, впитывая в себя весёлые смешки и одобрение студентов.

Диана с восторгом рассказывала о любимом лекторе, но лицо её при этом оставалось грустным. Не будет же она говорить Роману, что стипендии ей едва хватает на еду! Обед – сорок или даже пятьдесят копеек, да ещё завтракать и ужинать надо. А какие там завтраки и ужины? Бутылка кефира с булочкой утром, чай с бутербродами вечером. На тридцать рублей в месяц особо не разгуляешься. Но Роман понял без слов.

– А ты не пробовала обращаться за материальной помощью в студенческий комитет?

– Что ты! Неловко.