Люся и Федя. Документальная повесть в письмах
Шрифт:
Люся, до какого числа будет Лида в Барнауле? Как идет практика? Напиши. Ты говоришь, что я "бунтую", а как же иначе. Подумай, только за все время всего два раза был в кино, да один раз в Абакане. Это же смех, а не отдых. Особенно вечерами сильно скучаю. Ну ничего скоро обратно ехать. Числа 23-24 августа выеду отсюда. 26-27 августа буду в Барнауле.
Жаль, что не могу "мешать тебе вышивать". Вот приеду постараюсь наверстать. Понятно? А маме скажи, чтобы больше тебя заставляла работать. Вот тогда сразу поправишься. Конечно, это я просто так.
Люся, правда, что с тобой?
Почему так устаешь? Ты хоть обратилась бы к врачу. Те кино-картины, которые у вас были, здесь еще не были.
Ну кончаю. Смотри, чтобы хорошо отдохнула, поправилась.
Передавай привет Лиде, Вере, Рине и вашим.
Насчет пантокрина - сам приеду и посмотрю. Сейчас зять выздоровел. Все хорошо. Смотри, Люська. Сразу отвечай, надеюсь еще одно письмо получить от тебя.
Ну пока. Федя.
4.08.55 г.
8.
1955 год, 12 августа.
Чесноковка - Черногорск
Люся - Феде
Здравствуй, Федя!
Страшно испугавшись твоего обещания наказать меня по приезде, тороплюсь ответить на твое письмо.
Это письмо тебе - за сегодня третье по счету: первые 2 написала Рине и Лиде, в порядке их получения. Сейчас пишу уже на "крайнем пределе", т.к., сам понимаешь, написать 3 письма подряд - не шутка. А не написать нельзя: ты ведь письма, ждешь, а?
Как же это угораздило тебя заболеть, когда отдыхать осталось так мало, какие ни есть, а все же каникулы. Ну а как нога теперь, болит еще?
Значит твой отдых не удался, но ты не огорчайся: ведь не один ты не весело отдыхаешь, а и все, кого я об этом спрашивала. Хорошее утешение, не правда ли?
Зато с большим удовольствием возьмёмся все за учебу, а ждать уже осталось не долго.
У меня все по-прежнему, только теперь не езжу в Барнаул, т.к. Лида уехала еще 4-го. Отчет по практике она подписала, но зачёта еще не было. Кому-кому, а ей-то в это лето придется не сладко: еще ведь 2 "хвоста", а дома придется побыть каких-то 2 недели. Она передает тебе " огромнейший" привет, да Рина - "бо-о-ольшой", да еще плюс мой, т.ч., как им написала, боюсь, что письмо не примут из-за большого веса. Сам понимаешь - приветы!
Все время здесь стояла страшная жара, сегодня 1-ый прохладный денёк, и я, воспользовавшись им, пишу письма. Но зато, так как никуда нельзя было выйти, вышивала и кончила подушку, читала и кончила "Сагу о Форсайтах", которая очень понравилась (об этом пишу сегодня уже третий раз - ох!)
За это время посмотрела несколько кино-картин. Из них "Ляна" очень понравилась. В кино ходила с Верой. Кстати, она обижается, что ты мало написал ей, она даже отвечать не хочет.
Еще раз, кстати (или не кстати), Федя, у вас там нельзя очки достать, знаешь ведь какие мне нужны?
Ну, буду закругляться. Просто больше не о чём писать, да я и устала писать.
Может, что и упустила, но не беда.
До свидания.
Привет тебе от наших.
P . S . Сейчас идет дождь, скучно.
12 августа 1955 года.
9.
. 1956 год, 6 июля
Чесноковка - Черногорск
Люся - Феде
Федечка, милый, здравствуй!
Сегодня 6-е, ты, конечно, уже дома. Ну, как ты доехал, все ли у тебя в порядке, здоров ли ты?
Как видишь, пишу, не дождавшись твоего письма: очень уже трудно ждать девять долгих дней!
Если бы ты знал, как мне тоскливо одной. Ведь я до самой последней секунды не сознавала, что так тяжело будет расстаться с тобой и, может быть, навсегда, навсегда.
И вдруг так страшно быстро отходит поезд, и тебя уже нет рядом! Не знаю, что чувствовал и переживал ты, Федечка, но мне лучше бы и не вспоминать эти минуты.
Остается одно: поскорее забыть тебя, забыть все хорошее, радостное, что связано с тобой. Но как же забудешь, когда каждая мелочь сразу напоминает мне тебя с такой отчетливостью. Тебе в этом отношении лучше: тебя окружают сейчас люди и места, не связанные, если не со мной, то хоть с институтом. А я вот 4-го ездила в Барнаул (из-за Лиды), так просто боялась выходить из вагона, чтобы не плакать на каждом шагу. Здесь стоял иногда ты, когда-то давно встречал меня не раз на вокзале; вот скверик, где мы с тобой так часто сидели, и, наконец, общежитие, где всё, всё говорит о Федьше, т.е. о тебе. Знаешь, я сидела у Лиды, а ваша дверь (40-я) все время открывается и открывается с её характерным стуком, а мне все казалось, что сейчас раздадутся твои шаги и ты зайдешь в комнату... Ой, Федя! Каким бы сейчас было счастьем увидеться, и как мы не ценили возможность быть вместе.
Ты уж, пожалуйста, не сердись на меня за такое грустное, пессимистическое письмо. Но мне, действительно, сейчас далеко не весело; поделиться же своими целиком меня занимающими мыслями, кроме тебя, мне не с кем, ты ведь это сам понимаешь, понимаешь же, наверно, и то, что не поделиться - тоже не могу, так что еще раз прошу, не сердись. Ладно? Не буду больше сейчас распространяться на эту тему, все равно ничем не поможешь.
А может ты и рад, что избавился от меня, взбалмошной девчонки, так часто действующей тебе на нервы, так часто спорившей с тобой и т.д., и т.п. и пр., а, ну-ка сознавайся?! Ну ладно, я молчу, молчу...
Федечка, сейчас я хочу, чтобы ты как можно чаще писал мне, пока еще свободен от работы, а уж за мной дело не станет. Чтобы писал все, как и раньше, ничего не скрывал от меня.
Кончаю. Подробности обо все остальном напишу в следующий раз. С нетерпением жду первого письма не позже 11-12-го, а ответа на это не позже 18-19-го. Слышишь! Ну до свидания. Будь здоров, дорогой друг, Целую тебя крепко (хоть ты и не любишь этого).
Люся