Лютер. Книга 1. Начало
Шрифт:
— С Роуз разговаривал? — осведомляется она.
— Д-да… Разговаривал.
И тут она понимает, почему драла себя за волосы. Дело здесь совершенно не в Хаттиме. Все дело в Джоне и его неспособности говорить «нет» любому, кроме своей жены.
— Что произошло? — настораживается она.
— Сейчас рассказывать проблематично, — отвечает он, — слишком много людей вокруг. Но сегодня я ее просить не могу. Ну вот не могу, и все…
Обычно Джон моментально, с лету, определяет, если кто-нибудь лжет. Иной раз от
— Тут дело довольно скверное, — мямлит он.
— Все дела у тебя скверные, — устало вздыхает Зои. — В том-то и проблема.
Она испытывает чувство стыда и злости одновременно. Возмущает то, что Джон способен так поступать с ней — заставлять ее чувствовать себя виноватой из-за желания иметь нормальный, обычный брак. И вот они оба, как ночные сторожа, караулят одну и ту же площадку, бродят одним и тем же маршрутом, изо дня в день, из ночи в ночь…
— Мне необходимо закончить это дело, — говорит он. — И тогда я с ней поговорю.
— Нет, не поговоришь.
— Зои…
— Да не поговоришь ты с ней, Джон! Потому что после этого будет еще одно дело, а там еще и еще… А за ними следующие, и так до бесконечности.
В трубке — молчание.
— Эта гребаная Роуз Теллер… — говорит Зои. — Вот уж действительно, в умении рушить браки равных этой женщине нет.
— Зои…
Она отключает сотовый. Руки мелко дрожат. Из ящика стола она выхватывает жестянку с табаком и выскальзывает наружу, к угловому пятачку, недоступному для видеокамеры. Набирает Марка Норта.
— Ты был прав, — говорит она. — Я только и делаю, что даю ему шансы. Даю шанс за шансом, а он просто лжет. Лжет и лжет. — Снова дергает себя за волосы. — Боже! Как ты был прав…
Марк молчит в ответ.
Зои курит самокрутку, снимает пальцем с языка горькое табачное волоконце.
— Меня просто трясет, — говорит она.
— Отчего тебя трясет?
— Я еще никогда этого не делала.
— Чего именно?
— Отель «Харрингтон», — назначает она. — Через десять минут.
В трубке пауза.
— Ты уверена? — произносит он наконец. — Я хочу сказать, что ты должна быть абсолютно уверена насчет этого.
— Нет, — фыркает она горьким смехом, — я не уверена. Но с меня хватит. Терпение вышло. С меня достаточно.
Марк все еще на связи, Зои тоже не кладет трубку. Слышно, как на линии эхом отдается ее собственное дыхание, прерывистое от волнения.
Потом она звонит Мириам и просит отменить все ее встречи до ланча. Мириам обеспокоена: раньше Зои никогда так не поступала.
— Это по личному вопросу, — успокаивает ее Зои. — Не волнуйся. К двум уже вернусь.
Она пешком идет на Харрингтон, туда, где на Табернакл-стрит гнездятся бутики. Пальто с собой не захватила; льет дождь, и она ежится на ходу,
Марк уже в отеле и даже успел забронировать номер. Он сидит в сияющем новым декором холле, делая вид, что читает «Гардиан». В руке у него белая карточка — ключ с магнитной полоской. Они не разговаривают — просто заходят в поджидающий их лифт, Становятся плечом к плечу. Зои слышит, как отчаянно колотится ее сердце.
Глава 6
Обиталище сквоттеров состоит из восьми заброшенных муниципальных квартир, связанных системой внутренних ходов. Населяют его вольные художники, студенты, анархисты, алкаши, наркоманы и городские сумасшедшие.
Отопления здесь нет. Осыпающиеся, в трещинах стены прячутся за разномастными граффити, раскрашенными вручную простынями и постерами.
Малколм Перри лишь вялым шевелением реагирует на вопли снизу. Еще довольно рано, и суматоха внизу, скорее всего, связана с появлением Энди Флюгера — шизофреника, что нередко кантуется в углу самой дальней квартиры, окруженный стайкой юных бунтарей в дредах. Для этой публики немыслимый ментальный надрыв — единственно адекватная форма самовыражения.
Нынче утром шум, пожалуй, громче обычного, но Малколма это мало беспокоит — он без малого трое суток тащится от «розовой шампани» — навороченной амфетаминовой смеси, которую несколько часов назад загасил темазепамом. Поэтому когда копы пинком вышибают дверь и наводняют пространство, как треска на нересте, он все еще валяется на своем топчане. Закопами входит какой-то верзила в твидовом пальто — топает с кривенькой улыбкой чуть ли не по его постерам и расписным тряпкам.
Сам Малколм — доходяга с паклей жидких волос и зачаточной бородкой. Одет он только выше пояса, так что гости могут свободно созерцать его незатейливое мужское хозяйство, невзрачный шишачок, поникший и сморщенный от холода и «розовой шампани». Из одежды на Малколме только гетры на костлявых ногах да майка собственного изготовления.
К нему не спеша подходит коп-верзила. Он нависает над Малколмом с таким видом, будто сейчас оторвет ему башку. Но вместо этого слегка наклоняется и читает принты на майке: «Работай. Подчиняйся. Потребляй».
— А че такое? — очумелый от сна и отходняка, строптиво вскидывается Малколм.
— Обыскать эту малину, — командует коп. — Всех задержать и опросить.
Коп-верзила опускается на корточки. С брезгливым видом, двумя пальцами выудив из кучи сваленного у топчана тряпья спортивные штаны, кидает их, а за ними и резиновые шлепанцы, Малколму, не обращая ни малейшего внимания на его почти новые башмаки.
— Надевай, — командует он.
— Куда это мы?