Лютер. Книга 1. Начало
Шрифт:
Зои на это улыбается: судя по виду, красному вину этот лукавец явно предпочитает портер и виски.
Она берет его пальто (от намокшего твида чуть припахивает псиной: этот человек как пить дать держит у себя терьеров). Шенк усаживается на стул за откидной стойкой, а Зои в это время наливает две чашки свежесваренного кофе, ему и себе. Джон наказал ей держать наготове горячее: так быстрей можно будет спровадить непрошеного гостя.
— Ну и дела творятся, — сетует со вздохом Шенк. — Бедный ребенок.
—
— Боже упаси! Хвала Всевышнему, нет. — Он с благодарностью принимает чашку. — Многие копы принимают это дело очень близко к сердцу.
— Вы же знаете, каковы они: что дети малые.
— Вот уж да. Но здесь не только это. Джон ведь вам рассказывал?
— Что именно?
— Ну… как ужасно выглядело место преступления. Полицейским вообще перепадает видеть много такого, что не приведи господь. А иногда так и… Многие из тех, кто видел ночью то же, что и Джон, просто выбиты из колеи. Он в самом деле ничего не говорил?
— Он не имеет привычки выкладывать мне все подчистую. Считает это неуважением к мертвым.
— Какая замечательная черта.
— Он сам по себе замечательный человек.
— Я об этом наслышан. Многие офицеры очень похвально о нем отзываются.
— Он предан своей профессии. Целиком отдает себя работе.
Зои сидит, спрятав кулаки под мышки, и борется с безотчетным желанием то ли изорвать в куски полотенце, то ли отряхнуться от воображаемых пушинок.
— Тот негодяй или негодяи, которые зверски убили семью, — рассказывает Шенк, — а потом еще и похитили бедняжку-девочку… Мало того что совершили эту расправу, они еще и намалевали кровью своих жертв надпись на стене — « свиньи». Такое вот слово. При его виде просто вспыхиваешь. Стерпеть такое, согласитесь, непросто. Вероятно, Джону после всего этого понадобится отдых, чтобы элементарно восстановиться.
Неожиданно для себя Зои прыскает со смеху — вслух, безудержно. Шенк несколько растерян.
— Прошу прощения — я, должно быть, ненароком наступил вам на больную мозоль?
— Да что вы, что вы, — все еще смеясь, отмахивается Зои. — Просто я пыталась раскрутить Джона на отдых еще в ту пору, когда Бог только бороду отращивал…
— А он?
— Джон? Все говорит, что не может расслабиться.
— А-а, — понимающе кивает Шенк. — Я вот за свои грехи тоже когда-то сидел в убойном отделе, следователем. Знаю, что почем. Ох и натерпелась в те годы со мной моя Эврил. Эта нервотрепка просто все силы выматывает. Хотя заметьте, Джону я при этом живейше сочувствую: ведь иной раз так тянет все рассказать, выговориться, услышать в ответ слова утешения. А он, видите, вас от всего этого оберегает.
— И долго вы прослужили следователем?
— По
— А она на это?
— А она: «Одна моя к тебе симпатия все остальные перевешивает».
— Очень мило с ее стороны.
— Она вообще очень милая женщина. Вы бы друг другу понравились.
— Вы вообще давно женаты?
— О-о, Бог тогда еще и в школу не ходил. — Шенк застенчиво рдеет, после чего заговорщически показывает обручальное кольцо — простой золотой ободочек. — Дружили с детства.
— О, уж я-то в этом знаю толк, — смеется Зои. — Ну если не все, то многое.
— Как не знать! — посмеивается вместе с ней и Шенк. — Вы ведь с детективом Лютером, если не ошибаюсь…
— Именно, знакомы с университета. А откуда вам это известно?
Шенк на глазах грустнеет.
— Видите ли, к сожалению, — я подчеркиваю, к сожалению, — я наводил о вашем муже кое-какие справки. И я из-за него очень переживаю.
«А уж я-то как…» — думает Зои.
— Насчет чего, если не секрет?
— Как я уже сказал: психологическое давление, стрессы. От них столько проблем. И по умственной части, и по семейной.
— С умственной у него все в полном порядке.
— Отрадно слышать. Ну а, с вашего позволения, с… семейной?
Зои смотрит ему в глаза и понимает, насколько опасно будет сейчас сказать неправду.
— С семейной частью все из рук вон, — отвечает она. — Хотя ничего, переживем.
— Спору нет, и будем на это надеяться. Я вот лишь думаю: в период недавнего, очевидно усугубившегося, стресса не выпивал ли детектив Лютер несколько больше обычного?
— Джон не пьет. Его к спиртному и не тянуло никогда. Разве что пинту пива в выходной изредка.
— Ага. Это кое-что. Безусловно, кое-что. А скажите мне, миссис Лютер…
— Лучше Зои.
— Да-да, спасибо. Вы и так чересчур добры ко мне: пустили в дом, догадываясь, с какими расспросами я нагрянул. Поэтому следующий вопрос мне задавать особенно неприятно…
— Да бросьте, — говорит Зои. Нога у нее непроизвольно притопывает, приходится мобилизовать волю. — Спрашивайте смело. Это ваша работа.
— Вы не могли бы мне сказать о перемещениях Джона этой ночью?