Льются слова, утекая в песок...
Шрифт:
– Да не переживай ты, - улыбнулся он. – Я же говорю, что ты слишком костлявая, чтобы попытаться тебя съесть!
Гроттер даже не обиделась. Сейчас она уже окончательно осознала, что это было скорее заверением, что он точно не будет её есть, и она в ответ на это вообще-то должна быть до жути благодарна. Благодарной быть получалось только через раз, но девушка отчаянно пыталась отогнать в сторону глупые мысли и продолжать ласково улыбаться парню.
“Наверное, если бы я привела этого Волка в свою деревню в человеческой ипостаси, мне бы завидовали, -
Бейбарсов ей нравился. По крайней мере, у него было всё то, чего так не хватало большинству – да какому большинству, абсолютно всем! – мужчин их деревни, а именно – интеллигентная внешность и, кажется, манеры, чувство юмора и наличие мозгов в голове.
И Гроттер ни разу не стало скучно.
– А почему тебя одну отпустили в такую глушь приносить что-то бабушке? Неужели твои родители совершенно не понимают, что в этом лесу водятся волки? – вдруг задал вопрос Бейбарсов. – Я никогда не понимал, что побуждает людей ходить сюда и селиться в такой глуши!
– Ты же сам здесь живёшь, - удивилась Таня. – Чёрт! Проклятая обувь!
Зацепившись об очередную корягу, она едва не повстречалась носом с холодной землёй, но Бейбарсов вовремя успел поймать её. В любом случае, девушку не особо радовала перспектива сталкиваться с земной поверхностью, в частности с огромным муравейником, который она заметила совсем рядом, в полуметре от себя. Муравьи так и смотрели хищно на сладкие пирожки, и Гроттер язвительно усмехнулась и быстро, так, чтобы не заметил Бейбарсов, продемонстрировала насекомым язык, а лишь потом вспомнила о том, что вообще-то должна вести себя так, как ведут взрослые люди, а не пятилетняя дурочка.
Лес всё мрачнел и мрачнел, но спустя минут сорок они наконец-то добрались туда, куда так стремилась дойти Таня – до домика её бабушки, эдакого странного скособоченного творения пьяного архитектора, который совершенно не думал о том, что здесь вообще кто-то собирается жить.
– Зайдёшь? – поинтересовалась Гроттер у Бейбарсова.
Вообще-то, учитывая классический вариант сказки, Таня опасалась демонстрировать пожилую женщину Глебу, но в тот же момент понимала, что вряд ли волку понравится сухонькая старушка. Или её бабушка полная?
– Зайду, - кивнул Глеб. – Мне давно уже хочется куда-то сесть. Между прочим, волком пришлось целый день носиться за какой-то тупой бегучей овцой!
– Догнал? – поинтересовалась Гроттер, словно пытаясь понять, сыт вообще Волк или нет.
– Ага, догонишь тут! Скотина эта, пастух, появился непонятно откуда с ружьём, пришлось точно такой же путь на повышенной скорости проделывать обратно. Слушай, есть хочется, может, угостишь пирожком?
– Спасибо, что не рукой! – кивнула Таня, протягивая один свёрток Бейбарсову. – На, ешь, только я всё-таки пойду к бабушке сама, а ты подожди под дверью!
Глеб кивнул. Пирожкам он явно был рад – Гроттер специально выбрала те, что с мясом, правда, толком не зная, делает
Таня же, напоследок улыбнувшись Волку, поспешила проскользнуть в помещение и осторожно прикрыть за собой дверь, а после громко промолвила:
– Бабушка, ты где?
– Здесь, внученька! – протянул хриплый, скрипучий и отчётливо мужской голос. – Вот, шапочку тебе связала, красную! Возьмёшь?
– Д-да, бабушка, - пробормотала Гроттер, оглядываясь и моментально вспоминая все факты о собственной пожилой родственнице.
Надо сказать, что бабушка Феофил была женщиной очень боевой. Когда-то давно она увлекалась особыми подвидами смертельного волшебства и играла на огромном контрабасе, да и, видимо, что-то не то наиграла. Сейчас же напротив Тани сидела старая, пожилая женщина в длинной юбке, скрывающей сухие, тонкие ноги, и вязанной тёплой кофте. Длинные пальцы, которые подошли бы любому мужчине, пожалуй, сжимали спицы и так ловко орудовали ими, что Гроттер даже становилось завидно, а на лице, достаточно красивом, можно было заметить следы от гормональных изменений – от усов, если выражаться обычным языком.
Рыжие кудри так и не поседели и длинными прядями рассыпались по плечам, едва-едва скрываемые платком, а очки на носу сидели так заправски, что Гроттер захотелось смеяться. Дедушка… То есть, бабушка Феофил всегда была женщиной ещё той – и её внучка совершенно не удивлялась никакому проявлению странного характера.
– Рада тебя видеть, - мягко улыбнулась Таня. – Как ты себя чувствуешь? Мама вот пирожки передала!
– О, пирожки! – радостно закивала старушка, доставая кулёк и тут же принюхиваясь к корзинке. – Пахнет мясом! Тут есть пирожки с мясом?
– Нет, - отрицательно покачала головой Гроттер, а после прикусила язык.
Сказать, что она отдала пироги волку, было бы предательством – в конце концов, обворовала родную бабушку! А в тот же момент и врать совершенно не хотелось, и рыжеволосая попала в, как ей казалось, очень затруднительную ситуацию.
– Ну и слава богам! – вдруг радостно воскликнула бабушка. – Неужели Софья наконец-то вспомнила о том, что я терпеть не могу такие пироги? – она улыбнулась. – Ну да ладно, внученька, - Феофил склонила голову. – Поздно ведь уже, а тебе ещё возвращаться домой. Ты опять пришла одна?
– Я? Нет, бабушка, я сегодня с парнем, - покачала отрицательно головой Гроттер. – Всё в полном порядке!
– С парнем? – Феофил приподнялась в кресле, а после наконец-то встала на ноги, выпрямившись во весь свой рост. Внучка, конечно, тоже была далеко не низкой девушкой – скорее просто нормальной, - но вот бабушка, наверное, оказалась едва ли не выше Бейбарсова, который и в волчьем, и в человечьем виде совершенно не относился к карликам.
– Да, бабуль, - пискнула Гроттер, с опаской косясь на женщину, но та довольно кивнула, почесала подбородок и вновь села, хватаясь в который раз за спицы.