Льются слова, утекая в песок...
Шрифт:
– Я буду в пятнышко, - усмехнулся Бейбарсов. – Но мне тоже нравится именно эта идея. Так что, остановимся на ней?
– Всё возможно, - кивнула девушка, вздыхая и садясь на кровати. Она прижала одеяло к груди, чтобы не оказаться и вовсе без одежды, и покосилась недовольно на Глеба. – Ты опять превратишься в Волка?
– Это вряд ли, - отрицательно покачал головой Бейбарсов. – Вообще-то это вполне контролируемо. Сказка ведь уже окончательно закончилась, и ожидать её совершенно не стоит, я думаю, возвращения не будет вообще… Так что, - парень хотел что-то сказать, но громкий
– Мисс Гроттер, открывайте дверь, это полиция! – послышалось громкое заявление с противоположной стороны. – Пришла информация, что Волк, который истребил половину жителей нашей деревни, находится именно у вас в доме!
Комментарий к Чтение второе. Красная Шапочка
Продолжение истории Красной Шапочки и логичное завершение можно будет встретить в следующей главе, которая, как мне подсказывает интуиция, окажется ещё больше.
Дорогие читатели, будет к вам вопрос:
А какой ещё сюжет вы бы хотели почитать в чтениях Глеба?
========== Чтение третье. Художник ==========
– Какой волк? О ком вы говорите? – поспешно одеваясь, спросила как можно более спокойно Таня, покосившись недовольно на Бейбарсова. Тот вёл себя вполне спокойно – он уже застёгивал пуговицы чёрной рубашки, бросая весёлый взгляд на девушку.
– О Волке, который находится у вас в доме! – послышалось с той стороны, и Таня бросила ещё один отчасти испуганный взгляд на Бейбарсова.
– Открой им, - улыбнувшись, промолвил парень. – Я же человек. Они не знают, как я выгляжу, - он привлёк к себе рыжеволосую и поцеловал её в щёку. – Всё будет хорошо, обещаю.
Таня даже не задумывалась о последствиях, когда наконец-то отворяла дверь. Она просто потянула за ручку, впрочем, пока что не пропуская людей в дом, и хотела было уже что-то сказать им, но так и не успела. Она лишь краем глаза отметила того самого охотника – или лесоруба, - с прокушенной рукой, но живого и относительно здорового, а после услышала какой-то шум.
Гроттер даже не поняла, что заставило её отойти в сторону – и когда огромный зверь вылетел из-за угла, она всё-таки не попалась под его когти.
Серая шерсть, взъерошенная, словно по обыкновению волосы у самого Глеба, выдавала какое-то странное намеренье волка. Казалось бы, если бы он просто хотел напугать людей, то достаточно было бы и остановиться, посмотреть на них – и окружающие ринулись бы в разные стороны. Но для него этого оказалось слишком мало. Волк сначала на мгновение замер, создавая ложное впечатление безопасности, а после рванулся вперёд, бросаясь на человека, который стоял ближе всего. Гроттер даже не успела осознать, что именно произошло – могучий удар лапой сбил несчастного с ног, и он собирался отползти куда-то в сторону, но, схватив его за рубашку зубами, Волк закинул несчастного в дом, бросая в стену с такой силой, что тот сполз по ней. Тоненькая струйка крови на виске, кажется, только ещё больше разозлила волк – а следующим был выстрел из ружья, который попал огромному зверю в живот.
Он взревел, и Таня, которая считала, что это вряд ли подвластно волку, наблюдала за тем, как с кровоточащей раной он совершил ещё один прыжок, сбивая с ног следующего человека.
– При смене ипостаси происходит мгновенная регенерация – Волк так и не покинул его разум, хотя тело было уже человеческим. В глазах у Глеба всё ещё полыхало то, чего Гроттер так опасалась; казалось бы, этой ночью в нём не оставалось совершенно ничего от жестокого зверя, а сейчас вдруг мир перевернулся.
– Ты должен был умереть! – воскликнул кто-то.
– Так я ещё не съел Красную Шапочку, - подмигнул Бейбарсов, хватая вдруг ещё одного человека за горло. Тот захрипел – с лёгкостью, словно его противник весил не больше пушинки, Глеб поднял его в воздух одной рукой, а после отбросил с такой силой, словно в нём до сих пор жил волк. Следующий – оказалось, что людей пришло слишком много, - даже не успел испугаться – в странном, полузверином прыжке парень вновь превратился в волка, запросто перекусывая человеку горло, словно тот ничего не значил.
Оставшиеся – их было двое, если не считать того светловолосого парня, который спас Таню в прошлый раз, - отчаянно палили из ружей и пытались остановить огромного зверя, но он неумолимо надвигался на них, порой скалясь и глядя на нападающих на него людей так, словно те были просто куклами, способными разве что сказать несколько слов – не более.
Гроттер сначала думала, что всё это он делал специально, но, столкнувшись с ужасным взглядом зверя, вдруг осознала, что это не так. Волк просто не мог контролировать себя – и жуткие слова “я ещё не съел Красную Шапочку” до сих пор крутились у неё в голове. Таня не могла заставить себя успокоиться – страх выжигал её изнутри, оставляя лишь резкое осознание контраста между пусть и немного жёстким, но всё равно спокойным и уравновешенным, порой даже нежным Бейбарсовым и тем, что она видела сейчас.
Огромный монстр – потому что это был даже не зверь, - вновь что-то прорычал, но Гроттер не могла расшифровать, ведь она не знала звериной речи. Она испуганно наблюдала за последним оставшимся парнем, но, казалось, Бейбарсов даже не замечал того.
Ещё один удар лапой вновь отбросил уже мёртвого человека в сторону, превращая его останки в кровавое месиво, и Гроттер зажмурилась, испуганно вжимаясь в угол собственного дома. Она собиралась попытаться выбраться отсюда, но не успела – красные, налитые кровью глаза огромного Волка уставились на неё, и рыжеволосая даже не знала теперь, в какой он ипостаси, потому что чувствовала, что от прежнего Глеба не осталось ничего, даже капельки естества.
Волк преодолел расстояние в один прыжок и завис над нею, оскалившись. Таня чувствовала отчётливый запах крови и с содроганием вспоминала о том, с какой нежностью этот человек обнимал её ещё несколько часов назад, как целовал… Собираясь сейчас съесть…
Бейбарсов нависал над рыжеволосой, сжимая её запястья и прижимая Таню к кровати. Девушка сначала даже не поняла, что произошло – а после, шумно выдохнув воздух, оглянулась – Глеб всё больше и больше походил на человека, и волчьи черты окончательно пропали.