Лютый. Я тебя помню
Шрифт:
– Так как? – пигалица наклоняет голову набок и прищуривается. – Вам было тяжело?
– Если только совсем чуть-чуть. – Пытаюсь изобразить на лице дружелюбную улыбку, - а где твоя мама?
– Она одевается. – Пигалица гордо приподнимает подбородок. – За нами приедет дядя Дима, и мы поедем к бабушке с дедушкой.
– Что?
Я едва не выпал в осадок. Дядя Дима? Бабушка и дедушка? Кажется, я что-то не так понял. Если у
В этот момент открылась входная дверь дома, и появилась Василиса. На этот раз, она явно принарядилась. Вместо уродливого желтого платья и привычного спортивного костюма надела приталенный строгий костюм и туфли-лодочки. На запястье тоненький браслет, на плече черная, лакированная сумочка. Волосы красиво уложены, и, кажется, она подкрасила губы и ресницы.
И снова смущенная улыбка, которая стоит всех нарядов вместе взятых, озарила её лицо – Василиса подошла так близко, что невольно потягиваю носом и чувствую ненавязчивый аромат духов.
Пигалица с восторженным обожанием прижимается к её ноге и зыркает на меня исподлобья.
– Ты что, на работу пошла устраиваться? – усмехаюсь, и осматриваю её еще пристальнее, - неплохой костюмчик. Зачётный.
– Я же сказала, что мы поедем с дядей Димой. – Тут же подхватывает пигалица, - да, мама?
– Я… мы… - я вдруг вижу, как стремительно краснеют её щеки, и от этого получаю странное удовольствие, - мне нужно уехать до вечера к своим знакомым. Я так стремительно сбежала от мужа, что никого не успела предупредить.
– Ммм, я понял. Надо срочно успокоить дядю Диму, а то, он волнуется. – Многозначительно киваю головой и разворачиваюсь, чтобы уйти в дом. Интерес к гантелям почему-то резко пропал. – Ты не подумай, что я против. Я даже – за. Главное, чтобы муж об этом не узнал, правильно?
Вижу, как вытягивается её лицо, и удаляюсь с легкой, победной улыбкой на губах. Уже на крыльце, не выдерживаю, и оглядываюсь через плечо – Василиса идет к калитке неуверенной походкой, сумочка болтается на плече, а её мелкая пигалица бежит впереди и что-то громко приговаривает.
Похоже, я слегка переборщил и испортил ей настроение. С другой стороны, я вообще ничего не сделал, а у этой сладкой пышки явно есть свои секреты, да ещё какие! Строит из себя несчастную брошенку, а у самой есть любовник. Да это просто охренеть, какие новости. Кто бы мог подумать, что в моей комнате на втором этаже поселилась знойная роковуха?!
Неслышно закрываю за собой дверь и несколько секунд смотрю в стену. Не могу понять, почему злюсь. Внутри всё буквально бурлит от бешенства – хочется встать на ноги и пробежать километров пять по бездорожью, но я не могу.
Я не могу, потому что мои ноги похожи на два безжизненных бревна.
Не выдержав, резко разворачиваюсь и со всего маху бью кулаком в стену. Сыпется штукатурка, ноют костяшки пальцев. Я чувствую боль, а значит, я живу. А пока я не сдох, я буду жить, как говорится. Убираю руку и угрюмо направляюсь на кухню к холодильнику – там ещё оставалось несколько бутылок пива. А если эта выскочка всё вылила, то доставку пока никто не отменял.
***
– Василиса! Ты не представляешь, как мы перепугались, когда Дима вернулся без вас, да ещё избитый и с какой-то незнакомой девушкой! Это только потом мы узнали, что это твоя подруга. Она такая болтушка, что за пять минут заговорила нам зубы. Если бы не её уговоры, мы бы вызвали полицию и начали твои поиски. Сошлись на том, что если ты не приедешь к нам через четыре дня, то я лично поеду в участок и устрою такой переполох, что мало не покажется! Но, слава Богу, ты приехала.
Валентина Сергеевна качает головой и подливает в кружку ароматный чай с мелиссой. Я украдкой смотрю на Диму и не могу избавиться от чувства вины. На его лице нет никаких следов лишь потому, что били его в основном в живот.
– Все нормально, расслабься. – Заметив, как я смотрю, Дима накрыл мою руку своей ладонью, и от этого жеста меня бросило в жар. – Мила мне всё рассказала, и, если ты не против, я бы хотел с тобой серьезно поговорить.
– Да, конечно… - говорю неуверенно и осторожно убираю свою руку.
– Поговорите, что ж не поговорить-то? А я пока займусь Анютой. – Заметив жест Димы, Валентина Сергеевна внезапно становится очень оживленной, - Павлуша в город уехал, так что, во дворе никого нет. Болтайте, сколько влезет.
Чувствуя себя неловко из-за двусмысленности ситуации, мы с Димой выходим в уютный дворик и подходим к бассейну, который до краев наполнен водой.
– Я наполнил, пока тебя не было. – Предугадывая мой вопрос, говорит Дима и смотрит прямо в глаза.
До этого дня я ни разу не думала о том, что Дима может обратить на меня внимание как на женщину. Вот только этот жест с рукой никак не выходит из головы. Не понимаю, что чувствую. Не отпускает ощущение, что всё происходит слишком быстро, и я ничего не могу контролировать. Разве это не странно?
– Они такие добрые. Я имею в виду Валентину Сергеевну и Павла Игоревича. – Говорю, лишь бы не молчать. – Мне кажется, они не знают, как правильно вести себя с рабочим персоналом. Каждый, кто сюда устроится, рано или поздно будет считаться кровным родственником. Это просто поразительно, но у меня снова не получилось устроиться на работу по-человечески. Мне уже трудно с ними прощаться. Смешно, правда?