Лжесвидетель
Шрифт:
– Послушайте, а вы что – имеете доступ ко всем старым записям?
– Нет, конечно, – сразу и решительно ответил журналист. – А что? Вам что-то нужно?
– Да… – Артем задумался. Если сейчас назвать фамилию Забелина, Аркадий Борисович будет в большом недоумении. Какое отношение имеет бизнесмен к двум убийствам и одному покушению? Кроме того, что одно убийство произошло в принадлежащем его фирме доме… Не рассказывать же про хитро подстроенное лжесвидетельство! Журналисту это ни к чему.
– Да вы не стесняйтесь, – с профессиональной лаской в
– Допустим, некий бизнесмен в самом начале этой вашей предвыборной борьбы активно обещал городу светлое будущее, – издалека и, как ему казалось, весьма туманно начал Артем. – Речь шла о больших деньгах, которые он и его, скажем так, коллеги собираются отдать народу в виде спонсорства.
Может ли это быть совпадением? Ну – что в нем проснулась совесть независимо от предвыборной кампании?
– Может, – сказал журналист. – Такие случаи бывали. Но о-о-очень редко.
– Одновременно с этими обещаниями данный бизнесмен вложил неплохие деньги в телерекламу своей фирмы, а, возможно, и нескольких фирм, – продолжал Артем. – Я знаю, как такие дела делаются у нас в цирке.
Он вкратце объяснил журналисту печальное положение в крупных цирках, рассчитанных на четыре-пять тысяч зрителей, которые не собирали на представления и половины зала. Директора привлекали рекламодателей тем, что за небольшие деньги размещали рекламу на програмках и афишах. Эти деньги позволяли циркам хотя бы платить зарплату уборщицам и заказывать свои рекламные ролики для телевидения. А телевидению рекламные доходы, честно отработанные, позволяли держать бесприбыльную передачу, вроде передачи Павла Шемета, имеющую определенный политический вес. Ну так вот – не являлась ли оплата тем безымянным бизнесменом своей рекламы фактическим финансированием каких-то предвыборных штучек в передаче Шемета?
Тем более, что рекламировалась в общем-то никому не нужная дрянь. Артем чуть было не проболтался – китайские тренировочные штаны…
Аркадий Борисович задумался.
– Механизм несложный, – согласился он, – и я уверен, что какие-то такие штуки Кузьменко проделывал. Деньги официально вкладывались в рекламу подштанников…
Артем на секунду поверил в яснослышание. – … а фактически – в сюжеты Шемета, который был паровозом.
– Кем?
– Паровозом. Вагоны за собой тащил. Зрительский рейтинг, всякие конкурсы и тому подобное. Жаль, вы его не видели! Это был человек-молния.
То, что должно было прозвучать комплиментом, наилучшим из всего, что можно сказать об артисте, прозвучало, естественно, унылой укоризной: вот не был бы ты, Шемет, молнией, и остался бы жив…
Но не анализировать деятельность покойного Павла Шемета пришел сюда Артем. Если бы за этим – не сидел бы на стуле прямо, словно аршин проглотил. Пистолет на спине, за ремнем штанов, как полагалось бы носить нунчаки, в тело не врежется, не так он расположен, но его можно сквозь пиджак и плащ задеть спинкой стула. А вываливаться на пол ему незачем.
Артем пришел навести мостик…
– Так
– Та-ак… Значит, сунули нос в это дело? – журналист был так угрюм, будто Артема на выходе ждал взвод киллеров.
– Судьба. Сами понимаете – я оказался свидетелем совершенно случайно. И я узнал что-то такое, чего мне знать не следовало. Что это за дрянь – не знаю! Понятия не имею!
– Тише, тише… Так чего же вы от меня хотите?
– Аркадий Борисович, у вас хорошие отношения со следователем Ловичем.
Помните, вы его еще бультерьером назвали? Вы бы не могли свести меня с ним? Я что-то знаю – но я понятия не имею, что я такое знаю! Пусть он меня как следует расспросит!
Артем лукавил – он понимал, что все это дело завязано на лжесвидетельстве и на Ольге. Однако раскрываться перед журналистом, пусть даже таким солидным, почтенным, унылым до святости, совершенно не желал.
– Лович – профессионал, – согласился Аркадий Борисович. – Но только дело у него забрали. Я даже думаю, что именно поэтому и забрали. Это решилось только сегодня утром. Я после планерки позвонил ему, а он меня и обрадовал.
– То есть как?.. – Артем ушам не поверил.
– Очень просто. У каждого следователя в работе несколько дел – так? Одно дело продвигается быстрее, другое – медленнее, так? Начальство знает, какое дело раскрывается быстро, а с каким нужно полгода возиться – так?
– И к чему вы клоните?
– Одно и то же дело можно назвать по-разному. Вот сейчас те несколько дел, которые Лович раскручивает понемногу, назвали незавершенкой. Ткнули его носом в незавершенку, а убийство Кузьменко передали тому из молодежи, у кого сейчас руки совершенно свободны. А если у следователя совершенно свободны руки, то что это значит? Что серьезных дел, где много фигурантов, он не ведет – так?
– Так… – отрешенно согласился Артем. – Но?..
– Вы хотите знать, как это вышло? Вы этого никогда не узнаете, – выдал журналист оптимистический прогноз. – Один телефонный звонок, ну, два…
Нужно просто знать, кому звонить и что обещать.
– Значит, тот, кому не нужно, чтобы убийство Кузьменко раскрыли, сделал этот звонок и что-то пообещал? – уточнил Артем.
– Примерно так… И похоже, что если Шкатов, ему передали дело, если этот Шкатов продвинется слишком далеко, то и для него быстренько подберут другое занятие. Думаю, что тому, кто заказал сперва Шемета, потом Кузьменко, это по карману.
Артем шел по незнакомому городу и думал. За рулем думать бы не получилось, и он шел пешком.