Лживая птица счастья

Борисова Светлана Александровна

Ревнуя и не доверяя Старейшему из-за прошлого, и ещё не видя его воочию, в то время Мирон решил, что тот силой удерживает девушку для каких-то своих неблаговидных целей и против него даже Палевский бессилен. Ему не могло прийти в голову, что мальчишка, болтающийся в последнее время у Палевских, и есть легендарный создатель их вампирской расы. Потому он задействовал все средства для её поиска, включая сепаратистов, но тщетно. И когда ментальное излучение девушки случайно засекли в Канаде, он страшно обрадовался и пошёл на рискованный шаг по её освобождению, за что и сам поплатился свободой.

* * *

В

огромном уютном помещении столовой, залитом солнечным светом, находилась красивая темноволосая девушка, одетая в зеленое эрейское платье. На удивление плавными изящными движениями, она сервировала стол для завтрака на двоих. В ней не сразу можно было признать прежнюю Мари — прошедший год наложил на нее неизгладимый отпечаток. Канули в вечность ее нелепые аляповатые наряды, и громкий беспричинный смех. Вечно растрепанная веселая девица с несколько угловатыми порывистыми движениями дикого жеребенка бесследно исчезла и эта утонченная леди не имела к ней ни малейшего отношения. В сдержанной манере поведения девушки не наблюдалось ни малейшего намека на вульгарность, а её прическа и наряд являли миру бездну вкуса и изящества.

Тихонько напевая, Мари с рассеянной улыбкой ставила на стол необычные эрейские приборы. Она долго не могла найти места для черной вазы с цветами, и потому решительно отправила её в утилизатор. Когда почти всё было готово, девушка внезапно замолчала. Замерев, она к чему-то прислушалась, а затем стремительно обернулась к двери, и застыла в несколько напряженном ожидании. Выражение легкой грусти на её лице сменилось непроницаемо-холодной маской. Дверь распахнулась, и в столовую как всегда стремительной походкой вошел Ник в темно-синем эрейском костюме. Мари при виде его склонилась в изящном поклоне и, выпрямившись, поприветствовала его мелодичной фразой. Ник хмуро глянул на неё, но вежливо ответил на эрейском языке. Сняв камзол, он небрежно бросил его на соседний стул, и сел на свое место.

Дальнейшая церемония протекала по уже отработанному сценарию. Мари подала завтрак и, поклонившись, вежливо спросила, не желает ли он еще чего-нибудь. Когда тот отрицательно покачал головой, девушка, пожелав ему приятного аппетита, подошла к своему месту, и изящно опустилась на стул. Демонстрируя великолепную осанку и безупречные манеры, она принялась за еду. За столом воцарилось привычное молчание — во время завтрака по-эрейски разговоры не приветствовались без крайней на то нужды.

Но по окончании совместной трапезы Ник не ушел, как обычно в лабораторию, а остался сидеть за столом. Выбитая из привычной колеи, девушка занервничала под его пристальным взглядом, и потому первой нарушила молчание. Надменно выпрямившись, она взяла бокал с соком, и произнесла сдержанным тоном:

— Райделин, надеюсь, что вы остались довольны завтраком. Если так, то каковы будут Ваши распоряжения на завтра?

— Принеси мне криту, она лежит на камине.

Тоненькая стеклянная ножка бокала хрустнула в руке девушки, и по безупречно-белой скатерти разлилось безобразное темно-фиолетовое пятно. Поднявшись из-за стола, она напряженно застыла. Из-под непроницаемо-холодной маски мелькнуло растерянное выражение, но тут же мгновенно исчезло. Мари решительно вздернула подбородок и, больше

не мешкая, стремительной походкой двинулась к камину. Встав на колени рядом с Ником, она протянула ему криту.

— Простите, мой райделин, я перед Вами провинилась. В следующий раз я обязательно постараюсь исправить свое упущение, если Вы будете столь снисходительны и подскажете мне, в чем оно заключалось…

— Встань в центр иметис, моя алин, — властно приказал Ник, и девушка не посмела ослушаться. Она поднялась на ноги одним текучим движением, и мгновенно оказалась на указанном месте. Затем подняла голову, и пристально посмотрела на него, её полные губы слегка дрогнули от сдерживаемого напряжения, а в темных глазах заполыхал фиолетовый гневный огонь. Ник нахмурился, видя столь явный вызов, и резко произнес:

— Моя алин, ты по-прежнему слишком медлишь, выполняя мои приказы. Постарайся впредь этого не делать, а то я могу счесть, что ты плохо усвоила азы ритена. Всегда помни, что непослушание наказуемо. Или ты горишь желанием вернуться к занятиям с критой?

— На ваше усмотрение, мой райделин, — сквозь зубы процедила девушка.

— Ты по-прежнему дерзка, Мари, так дело не пойдет, — тихо произнес Ник, с печалью глядя на угрюмо застывшую девушку. Он встал и, мерно постукивая плетью, медленно обошел её кругом. Внезапный удар ожег левую руку Мари, располосовав ей кожу от запястья до среднего пальца. Она глянула на обильно вытекающую кровь из раны, и её лицо исказила мгновенная жуткая гримаса, но огромным усилием воли девушка сдержалась от яростного крика и её лицо застыло в прежней непроницаемо-холодной маске.

— Уже лучше! Ты демонстрируешь похвальное самообладание. Вижу, некоторые из моих уроков не прошли для тебя даром, — сказал Ник, одобрительно посмотрев на неё, и неожиданно добавил: — Не хотелось бы этого признавать, но ты мне не подходишь, дорогая.

И он резко, без перехода выстрелил в Мари эрейской фразой:

— Аи алин, райдиэль Мариэль, митра тиб эт лад и, а ноа. Логдюс амии доро сита лук е сю дадьоэ… Мари, куноз ар ди де! Ае алин, райделин Никотан, митра тиб эт лад и, а ноа! Логдюс амии доро сита лук е сю дадьоэ.

— Ри… Ае алин, райделин Никотан, митра тиб эт лад и, а ноа! Логдюс амии доро сита лук е сю дадьоэ, — машинально повторила девушка по приказу Ника и ошеломленно уставилась на него, но тот больше не обращая на неё внимания, пошел к выходу.

— Нет, постой! Я ничего не понимаю!

— Что здесь понимать? Радуйся. С этого момента мы свободны друг от друга.

— Почему ты разорвал нашу помолвку? — завопила она, стремительно заступая ему дорогу. — Ник, не смей удирать, по обыкновению ничего мне не объясняя!

— Мари, опять ты орешь как базарная торговка!.. — рассердился он и, опомнившись, издевательски ей поклонился. — О, простите за грубость, райдиэль, отныне это не моё дело, — огибая остолбеневшую девушку, он добавил ледяным тоном: — Что тут объяснять? Всё ясно. Насколько мне припоминается, помолвку невозможно разорвать в одиночку, для этого процесса нужно обоюдное согласие и ты его дала. Можешь хоть сейчас отправляться домой, я задам авиетке нужный курс.

Не дойдя до двери, он обернулся, застигнутый врасплох непривычно высоким ломким голосом девушки: