М 3
Шрифт:
Кузьмин невесело вздохнул:
— Что шутишь — это хорошо, это я всячески одобряю. Только имей в виду: операция на контроле на самом верху, — Олег Ильич дернул подбородком в направлении закопченных бревен наката штабного блиндажа. — И ты даже не представляешь, на каком именно!
— Отчего же, очень даже представляю… в смысле, предполагаю, — мгновенно став серьезным, ответил Левчук. — Особенно, зная товарища старшего лейтенанта. Поди, не зря ж его аж в саму Москву самолетом отправляли. Ну, а что не долетел? Так Степан — он такой, неинтересно ему на одном месте сидеть, вот, видать, и решил новые места посетить, фрица немного побить да в плен кого прихватить.
— Что не подведешь — охотно верю. Вот только насчет того, куда именно Алексеев с товарищем контрразведчиком летели, лучше прямо сейчас забудь, бойцам этого знать не нужно. Да и никому не нужно, собственно говоря.
— Уже забыл, тарщ капитан.
— Добро. И с сигнальными ракетами разберитесь, последовательность сигналов каждому бойцу заучить наизусть, чтобы от зубов отскакивало — не исключено, именно вам и придется бомбардировщики на цель наводить. Да, и вот еще что — нового радиста беречь пуще глаза, поскольку уникальный специалист, буквально на днях с Большой земли прислали. Немецким владеет, как родным, знает все особенности ведения противником радиопереговоров, прекрасно ориентируется в применяемых условных обозначениях и ключевых словах.
— И что-то мне подсказывает, что спрашивать, как его на самом деле зовут, мне не положено, — задумчиво хмыкнул старшина. — Как и других ненужных вопросов задавать?
— Верно понимаешь, — кивнул капитан третьего ранга. — Пусть будет просто «товарищ Иван». Но вернуться на плацдарм он должен живым и здоровым.
— А если не свезет нам, если фрицы со всех сторон обложат? — ответ на этот вопрос Левчук, разумеется, прекрасно знал — не первый год воюет. Но и не задать его не мог.
— Тогда ты в курсе, как поступить, старшина, не мне тебя учить. К немцам ни он сам, ни радиостанция попасть не должны, ни в каком виде. Разберешься по ситуации и примешь решение. Ну, чего замер? Или еще вопросы имеются?
Поколебавшись, Левчук кивнул:
— Да только один, пожалуй. Степа, то есть, виноват, старший лейтенант Алексеев, порой действует нестандартно, неожиданно для противника — «асимметрично», как он сам выражается. Разрешите в случае необходимости действовать так же?
— Вон ты о чем… — протянул Кузьмин, с хитринкой взглянув на Семена Ильича. — А я уж думал, что и не спросишь. Нет, товарищ старшина, не разрешаю. Знаешь, почему? Да потому, что я не разрешаю, а категорически настаиваю, чтобы группа работала именно так — как там ты сказал, «асимметрично»? Удивлен? Не удивляйся, именно потому тебя и посылаю, что только ты и способен понять, что наш старлей выкинет в следующий раз. Ну, уяснил?
— Так точно, отлично уяснил, товарищ капитан третьего ранга! — просиял Левчук. — Разрешите выполнять?
— Погоди еще минуту, старшина. Ты насчет старлея с Шохиным точно все понял?
— А чего ж тут не понять? — вполне искренне удивился Левчук. — После установления контакта с партизанами, любым способом обеспечить безопасное возвращение обоих на плацдарм. Можно подумать, я б без них вернулся!
— Все?
— Никак нет… — потупился старшина — то, что хотел услышать комбат, ему категорически не нравилось. А еще больше не нравилось то, что он — в отличие от Кузьмина — на самом деле ПОНИМАЛ, отчего в доставленном из штаба фронта секретном приказе появился этот пункт. А вот Кузьмин — как раз таки не понимал. Но не рассказывать же товарищу капитану о том, о чем ему самому сбивчиво, перескакивая с пятого на десятое, поведал Степан пять дней назад на узкой полоске каменистого пляжа, освещаемой резким светом фашистских осветительных ракет?! Хорошо, ежели просто не поверит, а ведь может
— Ну и?
Тяжело вздохнув, Левчук уставился в стену и отчеканил равнодушным голосом:
— В случае угрозы их захвата противником, любыми способами и средствами воспрепятствовать последнему. При невозможности — уничтожить, не допустив попадания в плен. В случае гибели — убедиться в последнем и уничтожить любые имеющиеся при них документы и личные вещи. За исполнение данного приказа несу личную ответственность наравне с командиром разведгруппы. Невыполнение приравнивается к предательству и карается согласно законам военного времени расстрелом.
— Молодец, старшина, все правильно сказал. Да не отводи ты взгляд, не мной придумано! Самому тошно. Понятия не имею, отчего так! Видать, какое-то секретное задание они выполняли, везли с собой что-то, что никоим образом к фашисту попасть не должно — сам же сказал, не просто ж так в Москву летели. Все, свободен — собирайся, знакомься с десантниками, о готовности доложишь, — комбат мельком взглянул на наручные часы, — через час. И еще с полчаса у нас будет на решение текущих вопросов, ежели таковые возникнут…
Дождавшись, когда Левчук покинет блиндаж, Кузьмин поудобнее устроил ноющую ногу, и глубоко задумался, вновь склонившись над испещренной цветными пометками картой. Не одной из тех, что имелись у него, а новой, доставленной с Большой земли вместе с секретным пакетом, и захватывавшей район аж до Темрюка на севере и Тамани на западе. Несмотря на солидный масштаб, карта оказалась подробнейшей, ничуть не хуже привычных трехверсток. А самое главное, она была вчерашней, откорректированной ночью с учетом свежих данных авиаразведки.
Пришедшая ранним утром радиограмма за подписью комфронта Тюленева и командующего Черноморской группой войск Петрова поначалу откровенно повергла их с майором Куниковым в шок. Прорвать фашистскую оборону и совместно с пробивающимся навстречу партизанским отрядом расширить плацдарм?! Сейчас, когда они, намертво вгрызшись в неподатливую местную землю, едва стабилизировали границы оборонительного рубежа, своей и вражьей кровью убедив противника в том, что сбросить их в море не удастся?! Бред какой-то! Третий пункт радиограммы еще больше запутывал ситуацию: вместе с партизанами из немецкого тыла выходил все тот же загадочный старший лейтенант Алексеев и капитан госбезопасности Шохин, самолет которых был сбит где-то над вражеской территорией. Отчего этим двоим командованием уделялось столь серьезное внимание, понятно не было, равно как не имелось и никаких пояснений, только недвусмысленный приказ: любой ценой доставить на Малую землю. Ну, не может же такого быть, чтобы весь сыр-бор возник именно из-за них?! Глупости…
Доставленный на катере из Геленджика опечатанный пакет кое-что прояснил.
Судя по всему, имело место классическое совпадение, частенько случающееся на войне: нанесшие серьезный урон противнику и захватившие важных пленных партизаны после разгрома своего лагеря просто не имели другого выбора, кроме как двинуться на прорыв вражеской обороны и соединение с обороняющими Малую землю войсками. И по удивительному стечению обстоятельств, перед этим к ним вышли Шохин с Алексеевым, накануне отправленные самолетом в Москву. С какой именно целью отправленные, Кузьмин, при всем своем умении читать между строк, так и не понял. Так что его слова насчет секретного задания или важных документов, были не более чем предположением. Самолет сбили немецкие истребители, но пилотам удалось совершить вынужденную посадку в немецком тылу.