M&D
Шрифт:
Улики нашлись: и одежда, на которой сохранились пятна крови потерпевших, и ботинки, следы которых обнаружили на месте преступления. Экспертиза также подтвердила, что следы рук, изъятые на месте убийства, принадлежат Морозко. Не было только самого Морозко.
Зато в полном распоряжении следствия находился другой подозреваемый. Может, на этот раз он будет разговорчивей?
– Вынашивая план завладения квартирой Рукавишниковой, вы наткнулись на объявление Морозко, – сказал следователь Подчуфарову. – Вы пообещали ему вознаграждение, и он под вашим руководством совершил убийство Рукавишниковых.
Но Подчуфаров, если и испугался, то не подал виду. Старого воробья на мякине не проведёшь. А срок содержания его под стражей истекал. Морозко надо было найти, и найти немедленно.
– День, два, три, семь дней, мы найдём его, обязательно найдём! – говорили оперативники руководству.
Галеев понимал, что Морозко напал на оперативника от страха, а значит, на убийство пошёл, не отдавая себе отчёта о последствиях. Деваться ему было некуда – дома его караулили оперативники, адреса друзей отрабатывались. Его задержание было вопросом лишь времени. Но как раз времени у следствия не было.
Спустя два дня его нашли. Самым первым адресом, на который обратили внимание, был адрес одного из приятелей Морозко, учившегося на химическом факультете сельхозинститута – учитывая применение подозреваемым самодельного взрывного устройства. Там он и был обнаружен, и на этот раз оперативники сработали без осечек.
При первой же личной встрече Рашид Галеев изменил своё первоначальное мнение о Никите Морозко. Мордочка, как говорится, замечательно красивая, но с несомненными признаками неврастении. Налицо неадекватность и ущербность сознания.
После недолгих увиливаний он подтвердил своим признанием версию следователя – выстроить стройную линию защиты ему бы не хватило мозгов.
Подобно многим своим сверстникам, Никита Морозко испытывал материальные затруднения. Но нельзя сказать, что его положение было беспросветным. Ещё Никиту мучила скука и жажда острых впечатлений. Поэтому в своём объявлении в газете «Всё для Вас» он добавил к словам «любую разовую» слово «опасную».
Первым на объявление откликнулся Подчуфаров. Он предложил встретиться – мол, у него есть для юноши именно такая работа – разовая, опасная.
Познакомились. Без лишних предисловий Подчуфаров перешёл к делу. Морозко нужны деньги, а ему, Подчуфарову, нужен наёмный убийца.
– Ему нужно убить, значит, тёщу и жену, – говорил Никита следователю, – а за что, короче, что они, что там, плохие отношения, с головой у них не всё в порядке.
Морозко согласился. Соучастники сразу отправились на место готовящегося преступления. По плану Подчуфарова Морозко должен был дождаться, когда женщины выйдут на лестничную клетку, и оглушить их ударами молотка. Однако в тот день ни старухи, как Морозко называл старшую Рукавишникову, ни её дочь, из квартиры не вышли.
На следующее утро заговорщики встретились непосредственно у дома на улице Калинина. Морозко прихватил из дома нунчаки, японское боевое оружие. Подчуфаров одобрил выбор. Морозко занял позицию у дверей лифта, Подчуфаров ждал его на лестнице.
Час спустя женщины вышли из лифта на площадку, где их поджидал убийца.
Заказчик понимал, что в роли
Но с самого начала всё пошло не по сценарию. Заметив у лифта незнакомца, Рукавишникова-старшая попыталась закрыть за собой дверь тамбура, чтобы убийца не вошёл на площадку. Но Морозко оказался сильнее. Тогда она бросилась к двери квартиры в надежде успеть укрыться там. Но Морозко был уже рядом. Он поочерёдно бил женщин по головам тяжёлыми чушками нунчак.
Когда жертвы перестали подавать признаки жизни, Морозко бросился к Подчуфарову, поджидавшему его на лестничном пролёте. По замыслу последнего, оба трупа предстояло сбросить с балкона. Тогда, мол, решат, что душевнобольная Людмила в припадке столкнула свою мать вниз, а затем бросилась следом.
На месте преступления следователь уточнил:
– То есть ты наносишь женщинам удары по голове, оглушаешь их, переходишь к Подчуфарову, говоришь, что всё в порядке; вы возвращаетесь к квартире, и поочередно скидываете их с 12-го этажа?
Морозко подтвердил, и показал, как было изначально запланировано, и как всё происходило на самом деле. От первоначальной идеи пришлось отказаться.
– Я просто сказал, там что плохо получилось, сказал, крови полно, он сказал: ну, уходим, – объяснил Никита.
Морозко с головы до ног выпачкался кровью, и Подчуфаров не мог себе позволить просто прикоснуться к нему, не то, чтобы помогать тащить трупы. Исполнитель заикнулся было о деньгах, но заказчик оборвал его: «Созвонимся!»
Один из этих звонков и позволил распутать дело.
Следствие было закончено, но у Галеева остался вопрос, но который он так и не мог найти ответ: как Никита Морозко (сразу же прозванный «отморозко»), фактически уже состоявшийся преступник, разгуливал на свободе, и его, после всех задержаний, ни разу не дактилоскопировали? Двадцать семь эпизодов – угон машин, кражи со взломом, уличные ограбления. Оказалось, он был дилетантом только в убийствах. И каждый раз он каким-то мистическим образом избегал наказания, отделываясь максимум исправительными работами. То шёл в группе, и на нём не оказывалось должного количества вины, то активное вмешательство матери. А может, внешность заставляла искать более виноватого среди других соучастников, а его, отморозко, обеляла, делала невинной жертвой, которого плохие парни заманили на место преступления?
Но почему же всё-таки не сняли отпечатки пальцев, ведь должны были? Это сэкономило бы время, усилия, и средства налогоплательщиков! На этот вопрос Галеев так и не нашёл ответ.
Из материалов дела:
Следователь Галеев: «Мотивы совершения преступления?»
Морозко: «Деньги были нужны, кроме того, как бы ответственность больше на заказчике».
Следователь Галеев: «Ты считаешь, что в этом повинен больше Подчуфаров, заказчик?»
Морозко: «От него всё исходило, я-то в общем-то палач».