М. С.
Шрифт:
Огромное количество скопившейся энергии надо высвободить и направить на что-то дельное. Воссоздавать цивилизацию из руин вполне достойное занятие. Что-то ведь есть в мире за линиями наших дотов.
Живут там какие-то люди. Только один закон в степи — закон того, кто выстрелит первым.
Пришла пора закончиться этим временам.
Пришла пора прорубить трассу Север-Юг.
Хватит у грэдов топографов. Сперва на бумаге проляжет дорога. А через год-другой рассечет она материк. И навсегда переменится мир.
А кажущийся многим таким романтичным и притягательным мир вольных степей, Степных капитанов, вольных торговцев, загадочных сектантов и Степных патрулей должен исчезнуть. Годы спустя, может,
Но пока потом, а не нафталином пропахла песчаного цвета форма. Многим из носящих её хорошо знаком и запах крови.
Типографские страницы будут пахнуть только краской, и не будет на них многого из происходившего в жизни. Это будет потом. И не все увидят эти страницы.
Пока же все ещё живы.
С большими предосторожностями пересекали бывшую линию границы. Очень медленно умирают в земле мины. И далеко не все проржавевшие останки машин остались со времен Великих Войн.
Кого только не встретишь на степных просторах! Вплоть до отдельных кэртерских дезертиров! И как правило, это люди из породы романтиков, просто захотевшие пожить во время юности мира. Впрочем, имелись и банальные преступники, попадались и циничные солдаты удачи.
Дезертиров видала всяких, но этот превосходит всех. Во-первых из-за мотивов: он, как профессиональный археолог ещё в первую войну копал тут что-то. Не дорыл, а во вторую войну десант высадился чуть ли не в вычисленном им религиозном центре какой-то древней культуры. Когда стало ясно, что десант эвакуируется, он напросился в разведку, и пропал без вести.
Как он, чистокровнейший чужак, смог стать во главе земного поселения, было непонятно многим, и в первую очередь, ему самому.
Возможно, это как-то оказалось связанным с тем, что в приграничном городке жили вперемешку грэды и миррены. Жить жили дом через дом, и косились друг на дружку. А скопление в одном месте большого количества умеющих хорошо обращаться с оружием мужчин, принадлежащих к двум не очень любящим друг друга народам, может быть чревато. Как ни странно, но к кэртерцу они испытывали гораздо меньше антипатии, чем друг к другу.
Хотя далеко не все жители отдавали себе отчет, что поселение нужно нашему чужаку только для обеспечения проведения раскопок. Так как рабочие должны быть сыты — надо иметь хорошие поля и фермы. И он оказывался неплохим агрономом. Так как нужны инструменты — надо иметь кузницу. И кэртерец оказывался и геологом, и инженером. Так как работ тут ни на один десяток лет — то для детей рабочих надо иметь школу. Так как он сам привык жить в комфортных условиях, то в поселении пришлось построить (точнее, восстановить разбомбленную) электростанцию, и проложить канализацию. Так как на чужое добро всегда навалом охотников, то многим рабочим пришлось вспомнить не позабытые навыки пулеметчиков, механиков-водителей, минометчиков, а некоторым даже снайперов и пилотов вертолета (целого одного, но вполне исправного), а он сам вспомнил, что аналог военной академии в свое время окончил с отличием, и никто не называл его плохим командиром.
Здесь почти все и зовут его генералом, а то что копает что-то за городом — так чтобы генерал, да без чудинки — такого не бывает. Тем более, что и стандартной генеральской привычки пить по страшному он не лишен. И даже какую-то странную свеклу выращивает. Заводик-то есть, спирт гонит, генерал утверждает, что спирт идет только для консервирования образцов. Но никто не верит.
За что генерал ни возьмется — все удается. За исключением одной вещи: гонят на заводике, кроме обычного спирта, какую-то любимую генералом бурду. Пытался он приучить к потреблению местное население. Безуспешно! И грэды, и миррены, остались верны национальным традициям.
Генерал утверждает — кто этого вина не пил, настоящего вкуса вина не знает. Сам-то он только это и пьет. Говорит 'Такое попробуешь — больше ничего пить не захочешь' .
Тут-то он прав! Покойнику пить как-то незачем!
В городе напиток называют 'Сто грамм из ада' . Вид соответствующий. Маслянисто-черного цвета чуть ли не с запахом серы. Впрочем, в каждом доме есть красивая керамическая бутылочка причудливой формы. На каждое застолье на стол ставят. Из уважения к генералу. И единственная, которую после застолья пустой на место убирают.
Правда, если это свадьба, (а генерала приглашают всегда), то знаменитая бутылочка оказывается пустой.
Эту генеральскую бурду и пили на организованном генералом застолье. Из спиртного на столе присутствовали только причудливые бутылочки, что явно не вызвало энтузиазма у офицеров генерала (двух мирренов и грэда). Офицеры М. С. приложились к расписным чашечкам, из которых отраву полагается пить, исключительно из вежливости к хозяину. Количество бутылочек на столе сильно сократилось, так как каждый прихватил по одной, а то и по две как сувенир. М. С. краем уха услышала, как Хьюг предложил миррену новое название для напитка: 'Подари врагу' . Бутылочки продолжали исчезать, вскоре они сохранились только вблизи генерала и М. С… Бывшие враги понимающе переглянулись и скомандовали 'Разойдись! ' Можно не сомневаться, интернациональна компания отправится точнехонько в лагерь, где воздаст должное наличным запасом знаменитой грэдской 'Императорской' .
Генерал с непроизносимым именем и генерал с именем из двух букв остались.
М. С. цедит сквозь зубы гелеобразную жидкость. На вкус — местное прозвище метко дано, но градусы присутствуют, да М. С. и более отвратные вещи пить приходилось. Некоторое время спустя почувствовала смутно знакомый привкус, и криво усмехнулась. Кэртерец гнал из земных продуктов свой национальный напиток. Вышло не очень похоже, но ностальгические нотки души вполне можно затронуть. Пару канистр, а лучше бочек надо взять и Кэрту свезти, хотя эстет этот суррогаты пить не будет. А вот бутылочки оценит.
Генерал говорит. Впервые за несколько лет появился у него собеседник, хоть немного понимающий в археологии. Нет конечно, местные жители проявляют интерес к работам, и детей в устроенный им музей водят. Но с ними не поговоришь, как с равными.
Археология была одним из многочисленных детских увлечений дочери императора. Так что шурф от раскопа отличить М. С. могла. Да и о городе, найденном генералом, кое-что читала. Когда-то специалисты дискутировали о местонахождении религиозного центра Бодронов. Кое-кто называл и этот район. Археологической разведки здесь не проводилось. Так, судили по старым хроникам. Грэдским. Хотя Бодроны и знали письмо, но осталось только вырубленное на камне. А все остальное сгорело. Остальное не сохранилось. Бодроны исчезли после кровопролитной войны с грэдами. Пали города, сгорели дворцы и храмы. Погибла знать, казнили жрецов. А оставшиеся в живых забыли свой язык, смешавшись с победителями. Прошли века, и только филолог мог что-то сказать на языке Боден. Только в названиях рек да озер осталось что-то от них. И тот же филолог мог сказать про то или иную грэдскую фамилию что она бодронского происхождения. Но человек с такой фамилией считал себя грэдом. И ничего не мог сказать о прошлом бодронов.