М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

Гиллельсон Максим Исаакович

и за которыми вся молодежь ухаживает, назвал Марты­

нова данным им прежде эпитетом Chevalier du poignard

venu du monde sauvage *; (Мартынов носит черкесское

платье и всегда при кинжале, по странностям умствен­

ным приобрел остальное). Мартынова это кольнуло,

пошло объяснение, и назначена дуэль... Покойник жил

с Васильчиковым 2 <и> взял его в секунданты; Марты­

нов — с Глебовым и избрал его; и так все четверо —

люди молодые, неопытные,

не сказав никому слова,

на другой день отправились за город, и по первому

выстрелу бедный Лермонтов пал на землю! Конечно,

нельзя оправдывать покойника, но и нельзя крепко

винить Мартынова 3. Эпитет, данный Лермонтовым, был

так часто повторяем им, что никак не мог он думать,

чтобы Мартынов мог тем обидеться; присутствие

девушек сделало всю беду, где они и не делают?..

Если б секунданты были бы поопытнее, можно бы

было легко все это дело кончить бутылкой шампанско­

го... Всех их отдали под военный суд без содержания

под арестом — бедного Глебова крепко жаль, юноша

едва начал поприще свое, уже жестоко ранен и сомни­

тельно, чтобы когда-нибудь владел рукою, теперь эта

история, с которой также нелегко развязаться.

* Рыцарь с кинжалом, пришедший с диких гор ( фр.) .

462

К. ЛЮБОМИРСКИЙ

ПИСЬМО ИЗ СТАВРОПОЛЯ В ОДЕССУ

К. Н. И В. Н. СМОЛЬЯНИНОВЫМ

Я должен рассказать вам, любезные друзья мои,

об одном происшествии, горестном не только для меня

и вас, но и для всякого, кто читает и понимает русскую

литературу. Лермонтов, который только что сделался

известен своими сочинениями и подал столько надежд,

покинул нас навсегда — он убит на дуэли. Страшная

судьба наших современных литераторов!.. Лермонтов

служил на Кавказе в Тенгинском пехотном полку,

недавно ездил в Петербург и, возвратившись, жил

в Пятигорске, где он нашел прежнего сослуживца

своего, отставного гвардейского офицера Мартынова,

который валочился за одной из водяниц и уморительно

одевался. Он носил азиатский костюм, за поясом

пистолет, через плечо на земле плеть, прическу ^a 1а

мужик и французские бакенбарды с козлиным подбо­

родком. Говорят, что Лермонтов по-приятельски

несколько раз сказывал ему, как он смешон в этом

шутовском виде, и советовал сбросить с себя эту дурь,

наконец, нарисовал его в сидячем положении, держав­

шегося

обеими руками за ручку кинжала и объясняв­

шегося в любви, придав корпусу то положение или

выражение, которое получает он при испражнении, и эту

карикатуру показал ему первому. Мартынов вызвал

его на дуэль. Положено стреляться в шести шагах.

Лермонтов отговаривал его от дуэли и, прибыв на место,

когда должно было ему стрелять первому, снова

говорил, что он не предполагал, чтобы эта шутка так

оскорбила Мартынова, да и не имел намерения, а потому

не хочет стрелять в него. Отвел руку и выстрелил мимо.

Но Мартынов выстрелил метко, и Лермонтова не стало.

Не ручаюсь за версию причин дуэли и за верность

подробностей, но теперь еще у нас рассказывают так,

как описал я. Может быть, впоследствии откроется

463

что-либо другое достоверное, и я тогда не промедлю

сообщить и вам, но теперь могу ручаться только за то,

что Лермонтов убит и что убил его Мартынов. Вот вам

печальная новость, как бы я желал рассказывать их

как можно реже.

H. МОЛЧАНОВ

ИЗ ПИСЬМА К В. В. ПАССЕКУ

Пятигорск, 27 июля 1841 г.

Письмо мое, добрый и любезный Вадим Васильевич,

встретит вас в Пятигорске, а я тем временем буду

направляться в Москву. Последние дни пребывания

моего здесь были весьма печальны: смерть Лермонтова,

смерть нашего незабвенного Иустина Евдокимовича 1,

все это было в последние дни.

О Лермонтове, о кончине его, вы узнаете здесь все

точно. Бедный поэт! Проживи он далее, что было бы!

Иустин Евдокимович привез ему от бабушки его гостин­

ца и письма. Иустин Евдокимович сам пошел к нему

и, не застав его дома, передал слуге его о себе и чтоб

Лермонтов пришел к нему в дом Христофорович. В тот

же вечер мы видели Лермонтова. Он пришел к нам и все

просил прощенья, что не брит. Человек молодой, бойкий,

умом остер. Беседа его с Иустином Евдокимовичем

зашла далеко за полночь. Долго беседовали они

о Байроне, Англии, о Беконе. Лермонтов с жадностью

расспрашивал о московских знакомых. По уходе его

Иустин Евдокимович много раз повторял: «Что за

умница».

На другой день поутру Лермонтов пришел звать

на вечер Иустина Евдокимовича в дом Верзилиных,

жена Петра Семеныча велела звать его к себе на чай.