М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
— И я буду о том же с т а р а т ь с я , — подхватила Лиза.
И в самом деле, в мазурке они беспрестанно под
водили ко мне Мишеля. Особливо ценила я эту жертву
со стороны Лизы. Она сама страстно любила Лермон
това, однако же уступала мне свою очередь протанце
вать с ним, не принимала передо мною торжествую
щего вида, но сочувствовала моему отчаянию и просила
прощения за то, что в этот вечер он за ней ухаживал
более, чем за д р у г и м и , —
соперницей. Зато теперь, когда бедная Лиза сгубила
себя для него, потеряна для родных и для света, как
бы я была счастлива, если бы мне привелось случайно
ее встретить, пожать ей руку, показать ей мое живейшее
участие не в одном разочаровании, но в истинном бед
ствии. Бедная Лиза! Не было у нее довольно силы
характера, чтобы противостоять ему — и она погибла.
Когда в фигуре названий Лермонтов подошел ко
мне с двумя товарищами и, зло улыбаясь и холодно
смотря на меня, сказал: «Haine, m'epris et vengeance» *, —
я, конечно, выбрала vengeance, как благороднейшее из
этих ужасных чувств.
— Вы несправедливы и ж е с т о к и , — сказала я ему.
— Я теперь такой же, как был всегда.
— Неужели вы всегда меня ненавидели, презирали?
За что вам мстить мне?
— Вы ошибаетесь, я не переменился, да и к чему
было меняться; напыщенные роли тяжелы и не под
силу мне; я действовал откровенно, но вы так охраня
емы родными, так недоступны, так изучили теорию
любить с их дозволения,что мне нечего делать, когда
меня не принимают.
— Неужели вы сомневаетесь в моей любви?
— Благодарю за такую любовь!
Он довел меня до места и, кланяясь, шепнул мне:
— Но лишний пленник вам дороже!
В мою очередь я подвела ему двух дам и сказала:
«Pardon, d'evouement, r'esignation» **.
Он выбрал r'esignation, т. е. меня и, язвительно
улыбаясь, сказал:
— Как скоро вы покоряетесь судьбе, вы будете
очень счастливы!
— Мишель, не мучьте меня, скажите прямо, за что
вы сердитесь?
* Ненависть, презрение и месть ( фр.) .
** Прощение, преданность, смирение ( фр.) .
5 Лермонтов в восп. совр.
129
— Имею ли я право сердиться на вас? Я доволен
всем и всеми и даже благодарен вам; за все благодарен.
Он уж больше не говорил со мной в этот вечер.
Я не могу дать и малейшего понятия о тогдашних моих
страданиях; в один миг я утратила все, и утратила так
неожиданно, так незаслуженно! Он знал,
как горячо я его любила; к чему же мучить меня не
доверием, упрекать в кокетстве? Не по его ли советам
я действовала, поссорясь с Л<опу>хиным? С той самой
минуты, как сердце мое отдалось Мишелю, я жила им
одним или воспоминанием о нем, все вокруг меня сияло
в его присутствии и меркло без него.
В эту грустную ночь я не могла ни на минуту
сомкнуть глаз. Я истощила все средства, чтоб найти
причины его перемены, его раздражительности, — и не
находила.
«Уж не испытание ли это?» — мелькнуло у меня
в голове, и благодатная эта мысль несколько успокоила
меня. «Пускай испытывает меня сколько х о ч е т , —
сказала я с е б е , — не боюсь; при первом же свидании
я расскажу ему, как я страдала, как терзалась, но скоро
отгадала его злое намерение испытания, и что ни холод
ность его, ни даже дерзость его не могли ни на минуту
изменить моих чувств к нему».
Как я переродилась; куда девалась моя гордость,
моя самоуверенность, моя насмешливость! Я готова
была стать перед ним на колени, лишь бы он ласково
взглянул на меня!
Долго ждала я желаемой встречи и дождалась, но
он все не глядел и не смотрел на м е н я , — не было
возможности заговорить с ним. Так прошло несколько
скучных вечеров, наконец выпал удобный случай,
и я спросила его:
— Ради бога, разрешите мое сомнение, скажите, за
что вы сердитесь? Я готова просить у вас прощения,
но выносить эту пытку и не знать за что — это невы
носимо. Отвечайте, успокойте меня!
— Я ничего не имею против вас; что прошло, того
не воротишь, да я ничего уж и не требую, словом, я вас
больше не люблю, да, кажется, и никогда не любил.
— Вы жестоки, Михаил Юрьевич; отнимайте у меня
настоящее и будущее, но прошедшее мое, оно одно
мне осталось, и никому не удастся отнять у меня
воспоминание:оно моя собственность, — я дорого за
платила за него.
Мы холодно расстались... <...>
130
А. И. ГЕРЦЕН
ИЗ КНИГИ «БЫЛОЕ И ДУМЫ»
В истории русского образования и в жизни двух
последних поколений Московский университет и Цар
скосельский лицей играют значительную роль.
Московский университет вырос в своем значении