М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

Сборник

должение нескольких дней; всем этим, как казалось,

он старался доказать самому себе, что женщины могут

его любить, несмотря на его малый рост и некрасивую

наружность. Мне случалось слышать признания не­

скольких из его жертв, и я не могла удержаться от смеха,

даже прямо в лицо, при виде слез моих подруг, не могла

не смеяться над оригинальными и комическими раз­

вязками, которые он давал своим злодейским донжуан­

ским подвигам.

Помню, один раз он, забавы ради,

решился заместить богатого жениха, и, когда все счи­

тали уже Лермонтова готовым занять его место,

родители невесты вдруг получили анонимное письмо,

в котором их уговаривали изгнать Лермонтова из своего

дома и в котором описывались всякие о нем ужасы.

Это письмо написал он сам 7 и затем уже более в этот

дом не являлся.

Около того же времени умер Пушкин; Лермонтов

вознегодовал, как и все молодое в России, против той

недоброй (mauvaise) партии нашего общества, которая

восстановляла друг против друга двух противников.

Лермонтов написал посредственное, но жгучее стихо­

творение, в котором он обращался прямо к императору 8,

требуя мщения. При всеобщем возбуждении умов этот

поступок, столь натуральный в молодом человеке, был

перетолкован. Новый поэт, выступивший в защиту

умершего поэта, был посажен под арест на гауптвахту,

а затем переведен в полк на Кавказ. Эта катастрофа,

столь оплакиваемая друзьями Лермонтова, обратилась

в значительной степени в его пользу: оторванный от

пустоты петербургской жизни, поставленный в при­

сутствие строгих обязанностей и постоянной опасности,

перенесенный на театр постоянной войны, в незнакомую

страну, прекрасную до великолепия, вынужденный,

наконец, сосредоточиться в самом себе, поэт мгновенно

вырос, и талант его мощно развернулся. До того времени

все его опыты, хотя и многочисленные, были как будто

только ощупывания, но тут он стал работать по вдохно-

360

вению и из самолюбия, чтобы показать свету что-

нибудь свое; о нем знали лишь по ссылке, а произведе­

ний его еще не читали. Здесь будет уместно провести

параллель между Пушкиным и Лермонтовым, соб­

ственно, в смысле поэта и писателя.

Пушкин — весь порыв, у него все прямо выливается;

мысль исходит или, скорее, извергается из его души, из

его мозга, во всеоружии с головы до ног; затем он все

переделывает, исправляет, подчищает, но мысль остает­

ся та же, цельная и точно определенная.

Лермонтов ищет, сочиняет, улаживает; разум, вкус,

искусство

указывают ему на средство округлить фразу,

усовершенствовать стих; но первоначальная мысль

постоянно не имеет полноты, неопределенна и колеблет­

ся; даже и теперь в полном собрании его сочинений

попадается тот же стих, та же строфа, та же идея,

вставленная в совершенно разных пьесах.

Пушкин давал себе тотчас отчет в ходе и совокуп­

ности даже и самой маленькой из его отдельных пьес.

Лермонтов набрасывал на бумагу стих или два,

пришедшие в голову, не зная сам, что он с ними

сделает, а потом включал их в то или другое стихотво­

рение, к которому, как ему казалось, они подходили.

Главная его прелесть заключалась преимущественно

в описании местностей; он сам, хороший пейзажист,

дополнял поэта — живописцем; очень долго обилие

материалов, бродящих в его мыслях, не позволяло ему

привести их в порядок, и только со времени его вынуж­

денного бездействия на Кавказе начинается полное

обладание им самим собою, осознание своих сил и, так

сказать, правильное использование своих различных

способностей; по мере того как он оканчивал, пере­

смотрев и исправив, тетрадку своих стихотворений, он

отсылал ее к своим друзьям в Петербург; эти отправ­

ки — причина того, что мы должны оплакивать утрату

нескольких из лучших его произведений. Курьеры,

отправляемые из Тифлиса, бывают часто атакуемы

чеченцами или кабардинцами, подвергаются опасности

попасть в горные потоки или пропасти, через которые

они переправляются на досках или же переходят вброд,

где иногда, чтобы спасти самих себя, они бросают

доверенные им пакеты, и таким образом пропали две-

три тетради Лермонтова; это случилось с последней

тетрадью, отправленной Лермонтовым к своему изда­

телю, так что от нее у нас остались только первоначаль-

361

ные наброски стихотворений вполне законченных,

которые в ней заключались.

На Кавказе юношеская веселость уступила место

у Лермонтова припадкам черной меланхолии, которая

глубоко проникла в его мысли и наложила особый отпе­

чаток на его поэтические произведения. В 1838 году

ему разрешено было вернуться в Петербург 9, а так как

талант, а равно и ссылка уже воздвигли ему пьедестал,

то свет поспешил его хорошо принять.

Несколько успехов у женщин, несколько салонных

волокитств вызвали против него вражду мужчин; спор