М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

Сборник

научиться? Полагаю, что «да». Преподавание было

скуднее, объем его меньше, чем в сороковых годах. Уни­

верситет, впрочем, не должен оканчивать научное вос­

питание; его дело — поставить человека `a m^eme * про­

должать на своих ногах; его дело — возбудить вопросы,

научить спрашивать. Именно это-то и делали такие

профессора, как М. Г. Павлов, а с другой стороны —

и такие, как Каченовский. Но больше лекций и профес­

соров развивала

студентов аудитория юным столкнове­

нием, обменом мыслей, чтений... Московский универси­

тет свое дело делал; профессора, способствовавшие

своими лекциями развитию Лермонтова, Белинского,

И. Тургенева, Кавелина, Пирогова, могут спокойно

играть в бостон и еще спокойнее лежать под землей.

ИЗ СТАТЬИ «РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА:

МИХАИЛ ЛЕРМОНТОВ»

Рядом с Пушкиным стоит другой поэт — его млад­

ший современник, потомок одного из виднейших родов

русской аристократии 1. Как и большинство русских

дворян, он с юных лет служил в гвардии. Стихотво­

рение, написанное им на смерть Пушкина, повлекло

за собою ссылку на Кавказ: Лермонтов так глубоко

полюбил тот край, что в известном смысле его можно

считать певцом Кавказа.

Жизнь Лермонтова, хотя он обладал полной мате­

риальной независимостью — этим редким для поэтов

даром с у д ь б ы , — была тем не менее сплошной цепью

страданий, о чем достаточно красноречиво говорят его

стихотворения. Преданный и открытый в дружбе, непо­

колебимый и бесстрашный в ненависти, он не раз дол­

жен был испытать горечь разочарования. Слишком

часто отторгали его от друзей истинных, слишком часто

предавали его друзья ложные. Выросший в обществе,

где невозможно было открыто высказать все, что пере­

полняло его, он был обречен выносить тягчайшую из

человеческих пыток — молчать при виде несправедли­

вости и угнетения. С душою, горевшей любовью

к прекрасному и свободному, он был вынужден жить

в обществе, которое прикрывало свое раболепие и раз-

* дать ему возможность ( фр.) .

135

врат фальшивым блеском показного великолепия. Пер­

вая же попытка открыто выразить бурлившее в его

душе яростное возмущение — ода на смерть Пуш­

кина — навлекла на него изгнание. Путь активной

борьбы для него был закрыт, единственное, чего у него

не могли отнять, был его поэтический гений, и теперь,

когда душа его переполнялась, он обращался к поэзии,

вызывая к жизни полные мучительной

боли звуки, пате­

тические мелодии, язвительную сатиру или любовную

песнь. Его произведения — это всегда правдивое выра­

жение глубоко пережитого и до конца прочувствован­

ного, всегда внутренняя необходимость, порожденная

какой-то особой ситуацией, особым импульсом, что,

как заметил Гете, всегда служило отличительным при­

знаком истинной поэзии.

Лермонтов находился под сильнейшим влиянием

гения Пушкина, с чьим именем, как мы уже сказали,

связано начало его литературной известности. Но Лер­

монтов никогда не был подражателем Пушкина. В отли­

чие от Пушкина Лермонтов никогда не искал мира

с обществом, в котором ему приходилось жить: он смер­

тельно враждовал с ним — вплоть до дня своей гибели.

День 14 декабря 1825 г., который завершил собою

период относительно мягкого царствования Алексан­

дра, допускавшего некоторые ростки либерализма,

и кровавым террором возвестил становление деспоти­

ческого режима Николая, стал переломным днем в жиз­

ни России, в русской литературе. Пушкин в то время

находился в зените славы; Лермонтов только вступал

в литературу. <...> 2

Лермонтов принадлежит к числу поэтов, которых

принято называть «субъективными». Его произведения

отражают прежде всего его собственный внутренний

мир — его радости и печали, его надежды и разочаро­

вания. Герои Лермонтова — часть его самого; его сти­

хотворения — самая полная его биография. Все это

отнюдь не следует понимать в том смысле, что он был

лишен качеств объективного поэта. Ничего подобного.

Многие его произведения — «Песня про царя Ивана

Васильевича, молодого опричника и удалого купца Ка­

лашникова», н а п р и м е р , — доказывают, что он в полной

мере обладал умением создавать характеры, никак

не подсказанные его собственным. Но он принадлежал

к тем натурам, в чьих сердцах все струны, связываю­

щие их с эпохой, звучат с такой неистовой силой, что

136

их творческий гений никогда не может полностью осво­

бодиться от личных переживаний, впечатлений, раз­

думий.

Подобные натуры обычно появляются в периоды

упадка устоявшихся форм общественной жизни, в пере­

ходное время, когда в обществе господствует скепти­

цизм и нравственное разложение. Кажется, что в такие

времена в них одних находят убежище чистейшие идеа­