Мачеха (сборник)
Шрифт:
Ровно в восемь она будила молодых и легкой трусцой бежала на службу.
А вечером, прибежав домой, спешила переделать всю «черную» домашнюю работу: вытопить печь, постирать, вымыть пол.
К приходу молодых в маленьких теплых комнатка; царила свежая, всегда словно предпраздничная чистота на кухонной плите, источая аппетитные запахи, ждал горячий ужин. За ужином Сергей рассказывал, как прошел день. И хотя для матери в его рассказе уже не все было понятным, она могла слушать его без конца. Что-нибудь, тоже очень интересное, добавляла немногословная Лариса, потом и Лидия Павловна рассказывала с своих служебных
У нее на работе почему-то всегда случалось много забавного, а посмеяться Ермаковы любили. Даже несмеяна Лариса нет-нет да и зазвенит своим негромким мелодично-хрустальным смехом.
Этот час драгоценного отдыха за семейным столом был наградой за длинный, утомительный день. После ужина молодые садились за книги, а Лидия Павловна помыв посуду и поплотнее прикрыв дверь, чтобы не мешать детям заниматься, примащивалась за кухонным столом со своим дряхлым «Ундервудом».
Лишняя копейка теперь стала еще нужнее.
Питание ребятам требовалось хорошее: ведь они так много работали, а у Ларочки то туфлишки прохудились, то платьишко ей к празднику нужно сшить.
У молодых на долгие годы вперед все было строго спланировано: когда они окончат институт и на какой завод добьются назначения; к какому сроку Сергей на этом заводе сможет создать свою экспериментальную лабораторию; когда произведут они на свет первого сына.
И вот в этом-то, последнем пункте плана они просчитались. Запроектированный сын решил появиться на свет значительно раньше намеченного срока. Были упреки и ссоры, были неумелые попытки избавиться от беды, но истекли все сроки, и пришлось готовиться к встрече незваного гостя. На супружеском совете молодые решили: выход один — маме придется оставить работу.
У Лидии Павловны оборвалось сердце, когда ее познакомили с этим решением.
— Вы с ума сошли, ребята?! — Она растерянно переводила взгляд с невестки на сына. — Как же мы будем жить? И потом… мне же пенсию могут дать…
Молодые невесело молчали.
— Да и совсем не обязательно бросать работу… — ободренная их молчанием, заспешила мать. — Вы не бойтесь, я управлюсь. Он вам не будет мешать, я сама буду его в ясли носить…
У Ларисы округлились глаза.
— В ясли? — спросила она негромко. — Я надеюсь… вы пошутили, Лидия Павловна…
Голос ее звучал спокойно и, как всегда, неумолимо вежливо, но и Сергей и мать знали, что таится за этим внешним спокойствием.
Лидия Павловна уронила руки на колени, и тут же этими маленькими, изуродованными непосильной работой руками завладел сын. Нежно перебирая и поглаживая мамины пальцы, Сергей заворковал милым своим молодым покоряющим баском:
— Все от тебя теперь, мамуленька, зависит. Только от тебя. Не бросать же Ларке институт. А ясли, конечно, отпадают, она права. Малышу нужен полноценный уход. Перебьемся два-три года, окончим институт, и все образуется. А пенсия… ты не обижайся, но ведь это же гроши. Нам твоя помощь нужна сейчас… Ты должна нас выручить…
Должна… Ну конечно, должна… Кто же еще, как не она, может им помочь?
Вместо ожидаемого сына родилась Люсенька. Еще одна заноза в сердце. Родилась Люсенька в срок, но чахленькая, словно недоносок.
Просто удивительно было, что такое хиленькое, такое крохотное существо могло так оглушительно вопить, требуя от окружающих полного и беспрекословного подчинения.
Лидия
Наступила новая, нелегкая полоса жизни. Молока у Ларисы не было. Люсеньку Лидия Павловна выкармливала искусственно. Нужно было успеть управиться со всеми домашними делами, сбегать в консультацию с бутылочками за молочными смесями — готовить их дома Лариса не разрешала — и все это между делом, потому что основным занятием было умиротворять Люсеньку, не давать ей кричать. И самое главное — нужно было на две студенческие стипендии ухитриться сводить концы с концами.
И опять до глубокого ночного часа стрекотала в кухне мамина машинка. Вставать же теперь приходилось еще раньше. Люсенька поднималась ни свет ни заря, нужно было ловить момент ее пробуждения и вовремя унести в кухню, чтобы она своим утренним ревом не разбудила Сережу и Ларочку, дала бы им поспать лишний часок перед уходом в институт.
Лариса после родов еще сильнее похудела. Сергей засел за дипломный проект — здоровый, спокойный сон был для них необходим. Понемногу мать научилась, особенно когда Люсенька болела, обходиться почти без сна.
Правда, с утра поташнивало и покачивало от слабости, но с этим можно было справиться. Главное, что в институте у ребят дела шли отлично, а у Люсеньки вовремя прорезались зубки и болела она не чаще, чем «другие здоровые дети».
Окончив институт, Сергей с головой ушел в любимое дело, завод для него стал самым интересным и значительным местом на земном шаре. Через год окончила институт и Лариса. С годами рос достаток, но возрастали и расходы.
Получили в центре города трехкомнатную квартиру. Две комнаты, исключая бабушкину, требовалось заново обставить. Нужно было прилично одеваться: к этому обязывало положение. Подрастала Люся и тоже требовала немалых расходов. Полновластным распределителем кредитов теперь стала Лариса. На хозяйство она давала в обрез. У бабушки порой ум за разум заходил, как дотянуть до получки. Выручала кормилица-машинка. Старые клиенты не забывали Лидию Павловну. Заказов хватало.
Только вот сил становилось все меньше, и сноровка уже стала не та. А по-прежнему хотелось, чтобы, придя домой, дети могли хорошо поесть и отдохнуть и чтобы Люсенька при них поменьше хныкала и привередничала.
В домашние дела Лариса Львовна не вмешивалась.
Только в одном она непререкаемо требовала подчинения своей воле: Люсю нельзя раздражать, нельзя наказывать. При ее нервной конституции любая форма грубого давления может вызвать тяжелый кризис.
Все попытки бабушки приучить девочку к самостоятельности и порядку натыкались на каменное противодействие матери.
И Люсенька очень рано поняла, каким мощным козырем она владеет против всех бабушкиных козней.
— Вот я скажу маме, как ты меня мучаешь! Я спать хочу… У меня головка болит, — ныла она, когда бабушка пыталась заставить ее вечером собрать разбросанные по всей квартире игрушки. И не желала ложиться в постель, и жаловалась, и истерически рыдала, когда мать приходила домой.