Мацуо Басё. Пеший странник. Истории в стихах
Шрифт:
Сам Минамото-но Ёритомо боями не руководил и в них не участвовал, но считал себя главой клана, будучи старшим из оставшихся сыновей Минамото-но Ёситомо. Победы одерживал чужими руками, отличался особой жестокостью и хитростью, обманом посылая убийц к тем, кого хотел уничтожить. Так он истребил всех мужчин – от малышей до стариков клана Тайра, оставив в живых только одного юношу, за которого лично просил когда-то спасший жизнь самому Ёритомо монах. Как только монах скончался от болезни, Ёритомо тут же отдал приказ отрубить голову дожившему до 30-летнего возраста последнему отпрыску дома Тайра.
На этом можно было бы закончить мрачную историю, положенную в основу переведённого мною хайку Басё, но некоторые историки
Могильный холм, отзовись…
Басё очень ценил дружбу и верность, а его друзьями часто становились ученики, которых на самом деле насчитывалось хоть и не так много, но это были в основном молодые люди из обеспеченных и образованных семей. Они имели свои поместья, приличный по тем временам доход и доступ к издававшимся тогда ещё в небольших количествах книгам, обходившимся покупателям в круглые суммы. Однако тяга к прекрасному и честолюбивое стремление прославиться самим, создав достойные творения в живописи или поэзии, для некоторых из них иногда становились целью жизни и были важнее обыденных интересов торговцев рыбой, фруктами или чайным листом. Прибыль уходила на второй план, а главным смыслом жизни становилось собственное творчество и проникновение в скрытый смысл произведений именитых поэтов-«хайдзинов».
Другой стороной тяги к искусству было стремление войти в круг местной элиты, традиционно собиравшейся на поэтические «посиделки», где каждый мог стать не просто зрителем, но и участником совместного представления своих стихов или песен, лучшие из которых после коллективного обсуждения красочно оформлялись каллиграфами и художниками в свитки «рэнга», «вака» или «нагаута». Однако чтобы стать членом такого местного элитарного сообщества, надо было пройти обучение стихосложению у именитых учителей «хайкай» и быть рекомендованными ими для участия в «касэн» – собраниях поэтов вместе с уже познавшими вкус славы и известности «хайдзинами». Таких любителей поэзии собирал вокруг себя и Басё, сам когда-то обучавшийся у знаменитого патриарха «хайкай» Китамура Кигина и получивший от него рекомендацию для регистрации собственной школы поэтов.
У Басё поначалу было много поклонников и учеников, но со временем верных его идеям и философским воззрениям последователей становилось всё меньше и меньше, особенно после того, как учитель стал приверженцем буддизма и вступил на тропу поэта-отшельника. Однако Басё особо ценил дружеские связи с теми, кто даже после творческих разногласий с мастером оставались верными ему до самого конца. В последние месяцы жизни поэта таких осталось только десять, и именно они провожали Басё в последний путь. Их могло быть и больше, если бы не трагические случайности и болезни, косившие тогда людей далеко не пожилых и ещё полных творческих сил и таланта. Именно одному из таких любимых учеников Басё посвятил проникнутые чувством глубокой печали замечательные искренние строки этого хайку, вошедшего в число шедевров мастера поэзии.
В конце лета 1689 года Басё спешил в Канадзаву, чтобы встретиться с одним из своих лучших учеников – Косуги Иссё, который пригласил учителя на собрание местных поэтов в своём родовом поместье, располагавшемся в живописном районе сегодняшней префектуры Исикава среди принадлежавших
Получив приглашение от любимого ученика посетить его родовое поместье в Канадзаве, Басё оставил другие дела и отправился в путь.
Семья Косуги издавна занималась чайным бизнесом и владела чайными павильонами, в которых часто собирались местные поэты. Басё отправился в Канадзаву и написал в своём дневнике, что только желание встретиться с Косуги и участвовать в совместной поэтической сессии с местными поэтами стало целью того похода.
Проведя в пути довольно долгое время, Басё наконец оказался в Канадзаве, где, к его удивлению, был приглашен не в дом Косуги, а в один из постоялых дворов. Басё не сразу понял, почему его не встретил любимый ученик, обещавший учителю тёплый приём. Но то, что Басё услышал от встретивших его друзей Косуги, повергло поэта в шок и глубокую печаль, такую, что он даже не смог сдержать слёз. Как оказалось, Косуги Иссё скончался внезапно буквально перед самым появлением Басё в Канадзаве. Семья поэта-предпринимателя была в трауре и занималась похоронами 36-летнего главы семьи. Басё не оказался в стороне и, проявляя глубокое сочувствие, принял участие в церемонии прощания. На могиле Косуги Басё расплакался, а на следующий день написал это хайку, которое и озвучил на траурном собрании поэтов, провожавших Косуги в последний путь.
В те дни вдобавок к этой грустной новости Басё был озабочен резко ухудшающимся состоянием сопровождавшего его в походе верного спутника и друга Сора, поэтому пребывание в Канадзаве оказалось совсем не таким, как планировал поэт. Он должен был искать лечебные средства для лежавшего в постели Сора и успевать на траурные мероприятия по скончавшемуся Косуги. Тем не менее, даже прибыв с опозданием на прощальную церемонию, Басё выступил с впечатлившим всех собравшихся хайку. Этот стих, отразивший глубину грусти поэта, входит в число лучших произведений Басё.
Несмотря на старания Басё, состояние Сора ухудшалось, и путники были вынуждены срочно покинуть Канадзаву.
А тот самый могильный холм и памятный камень с выгравированным на нём именем Косуги Иссё и сегодня можно увидеть на территории небольшого буддийского храма Нэнгандзи в Канадзаве.
Обасутэяма. Гора, где оставляли старух
В Японии любование луной «цукими» приходится на середину месяца хадзуки (август) по старому стилю, или сентябрь – по новому. Длится оно в течение трёх дней – с 13-го по 16-е число. Лучшими местами для «цукими» считаются побережье Тоса, храм Исияма на горе Исияма и вид, открывающийся с высоты 1525 метров с горы Обасутэяма в префектуре Нагано.
«Обасутэяма» в буквальном переводе означает «гора брошенных старух». Есть у неё и другое название – Камурикияма, но традиционно она и сегодня обозначается на картах как «гора брошенных старух». Так называется и станция, куда на электричках осенью прибывают толпами любители созерцания «цукими» с вершины Обасутэяма.
Туристов привлекает великолепная панорама соседних гор, в дни «цукими» освещённых яркой луной. Особенно часто это место посещают буддийские паломники, для которых созерцание полной луны «правильным взглядом» (макото-но као) якобы вызывает просветление ума, озарение, обозначаемое такими терминами, как «хирамэ ки», «тёккан» и другими словами, близкими по значению.