Мацуо Басё. Пеший странник. Истории в стихах
Шрифт:
Тунцы-полосатики
В годы, предшествовавшие написанию этого хайку, страной правил пятый сёгун рода Токугава – Цунаёси, имевший в народе прозвище «собачий сёгун». Его так прозвали за то, что он ввёл строгие наказания за издевательства над животными, и прежде всего собаками, ограничил охоту на птиц, установил правила и допустимые объёмы вылова крупной рыбы. Сёгун-гуманист был против хищнического отношения к живым существам и заботился о сохранении природной фауны и флоры. Буддист по убеждениям, он приветствовал строительство храмов и внёс большой вклад в культуру Японии того времени. Но как только он скончался, сменивший его шестой сёгун Токугава Иэнобу отменил прежние ограничения на охоту
Тунец кацуо – не такой крупный, как магуро, но обладает более сочным и нежным мясом, поэтому ещё до того, как столица переехала в Эдо, его уже вылавливали в водах Сагами и доставляли в прежнюю столицу по специально проложенной прямой грунтовой дороге от Киото до океана. За сутки по этому тракту проезжали тысячи повозок на конной тяге, нагруженные в основном свежими морепродуктами.
Рыбный рынок Киото, как и прилавки рыбных лавок в Камакуре, ломились от мяса свежих кацуо, из которых в местных ресторанах готовили самые вкусные в Японии сасими – блюдо из нарезанных ломтиками спинок сырой рыбы.
Пятый сёгун Токугава ввёл ограничения на охоту и рыбную ловлю, однако считал, что для жителей новой столицы должны быть доступны дорогие изысканные блюда, в том числе и из тунца кацуо. Именно с этой целью он приказал организовать доставку кацуо живыми из залива Камакура.
Рыботорговцы сначала пытались перевозить тунцов на лодках и шхунах, но в конце концов решили, что по суше их можно доставлять намного быстрее, чем по морю, так как в акватории того района им приходилось преодолевать неудобный и отнимающий много времени плавания мыс, выступающий далеко в море. Да и объёмы поставок гужевым транспортом были в разы больше, чем могли обеспечить рыболовецкие суда, не оборудованные трюмами с водой.
Однако доставленная по суше рыба бы ла уже не такой свежей, как только что выловленная, поэтому, хотя торговля кацуо и шла довольно бойко, она всё же уступала объёмам продаж моллюсков, креветок и множества других морепродуктов, поступавших на рыбный рынок Эдо с судов и лодок, промышлявших в Токийском заливе.
Но для Басё это хайку стало своего рода выражением радостных эмоций. Он очень хотел, чтобы дорогой рыбой, так популярной в Киото и Камакуре, могли питаться и простые жители столичного Эдо. В связи с этим поэту даже приписали авторство очень популярного хайку с упоминанием слова «хацугацуо»:
Мэ-ни ва аоба, мими-ни ва хототогису, кути-ни ва хацуга цуоЧто мне приятнее всего —Для глаз – зелёная листва,На слух – кукушек голоса,Во рту – вкус хацугацуо.Стих этот, созвучный с хайку Басё, на самом деле сочинил его ровесник, поэт из Камакуры Ямагути Содо, но об этом часто умалчивают, когда упоминают историю с перемещением в столицу тунцов «хацугацуо».
О попытках привезти на рыбные рынки Эдо ещё живых кацуо и безуспешных опытах разведения этого тунца в водах Токийского залива написано много книг, но уже тогда рыбопромышленники пришли к выводу, что проблему решить невозможно, так как глубина Токийского залива недостаточна для разведения кацуо, а вода не отличалась прозрачностью и чистотой, поэтому на знаменитом Токийском рыбном рынке Цукидзи эти тунцы в достаточном объёме появились значительно позже, когда рыбаки освоили технологию мгновенной вакуумной заморозки свежевыловленной рыбы. Однако если бы Басё дожил до нашего времени и увидел своими глазами, как делается шоковая заморозка этих полосатых красавцев, он наверняка не смог бы положить в рот ломтик сасими прошедшей через ужасные муки, сверкающей серебром рыбины. Вспоминаю, как у меня однажды в японском дорогом ресторане пропал аппетит, когда прямо передо мной на стальной жаровне прыгали в кипящем масле живые тигровые креветки. Их крики-писки до сих пор звучат у меня в ушах, когда я вспоминаю чудовищную картину издевательства над этими морскими существами. Японский шеф-повар объяснил мне, что кровь испытывающей боль живой креветки намного вкуснее, чем заранее умерщвлённой. Думаю, Будда бы с ним не согласился.
А что касается современной технологии ловли и транспортировки тунцов, то сразу после поднятия специального невода на судно у ещё живых рыбин отрубают хвосты, вырезают жабры и выпускают всю кровь, после чего мёртвую тушу помещают в вакуумную упаковку и хранят до двух месяцев в морозильных камерах с температурой не выше –70 градусов. Только такой тунец имеет шанс попасть на рыбный рынок и быть проданным за хорошие деньги. Я десятки раз бывал на рыбном рынке Цукидзи и на проводившихся там закрытых аукционах. Ледяные глыбы замороженных тунцов меня поразили размерами. Некоторые достигали
В наши дни довольно популярна в южных водах Японии ловля тунцов рыбаками-любителями – владельцами мощных быстроходных катеров. Мне однажды довелось участвовать в такой рыбалке в водах Окинавы.
На задний борт и бока катера крепятся мощные спиннинги с толстой леской и тяжёлыми серебристыми блеснами длиной около 15–20 сантиметров. Так как тунец, гоняясь за добычей, развивает в воде скорость до 70 км/час, то выйдя из гавани, катер должен набрать приличную скорость, а рыбак, контролирующий движения спиннингов, одевается даже в жаркий день в водонепроницаемый плащ, поскольку подвергается мощному потоку поднимаемых ветром брызг и струй воды от бурунов за катером. Как только тунец захватит блесну, начинается длительное и утомительное изматывание сидящей на крючке сильной рыбины. Примерно через минут 40 уставшего тунца подтягивают к катеру и поднимают острыми баграми. Зрелище не самое приятное для тех, кому нравится созерцать красавцев тунцов в свободном плавании.
Басё почти не ел мясо и в основном питался блюдами из овощей и морепродуктов, о чём сочинил множество хайку.
Хотаруми
Это хайку написано поэтом в 1690 году, когда он принял участие в лодочной прогулке по реке Сэтагава в окрестностях моста Карахаси в Оми недалеко от города Оцу сегодняшней префектуры Сига. Как вспоминает сам автор, лодка опасно раскачивалась из стороны в сторону и могла перевернуться в любой момент из-за того, что ей управлял принявший солидную дозу алкоголя лодочник. Так и хочется в переводе вставить наше просторечное «нажраться», что, собственно, и хотел с долей укоризны выразить поэт, но, думаю, почти эквивалентное, но более высокое по стилю «набраться» вполне передаёт тон этого хайку. С лингвистической точки зрения интересно употребление связующей концовки хайку «кана» вместо «канай» в цельном слове «обоцуканай» – «неясный, непредвиденный», – образованном иероглифами «обо», или «оборо», и связкой «цуку» в отрицательной форме. Поэт просто сократил последний слог «й», чтобы не выйти за рамки стандартного набора слогов 5–7–5.
Любование светлячками – «хотаруми», оно же «хотару гари», «хотару мацури» – прекрасное время заработков для владельцев прогулочных лодок. По популярности зрелище почти не уступает другим «ми»: ханами, цукими, юкими, но особенность его в том, что светлячков можно разглядеть только в ночное время, и «любование» наступает только тогда, когда они все пускаются вплавь, подсвечивая воду всеми цветами радуги.
Хотаруми – любование светлячками
Конечно, их можно заметить в тёмное время суток на листьях травы, где они издают пискливые «свадебные» звуки, но бродить среди кустов по ночам неудобно и хлопотно, поэтому желающие увидеть зрелище собираются у речных причалов, где предприимчивые торговцы продают любителям «хотаруми» угощения и алкоголь, а лодочники за небольшую плату доставляют пассажиров в места созерцания светлячков.
Эти места всегда одни и те же. Светлячками буквально кишат тёплые воды, соприкасающиеся с прибрежными зарослями или опорами мостов. Туда направляются и там же скапливаются многочисленные лодки с участниками ночного зрелища.