Мацзу

Чернобровкин Александр Васильевич

— Сейчас напишу, — пообещал он и шутливо признался: — У меня впервые будет ученик, который знает больше меня!

— Очень мудрый гвайлоу по имени Сократ, живший в одно время с Кун Цю, сказал: «Я знаю, что ничего не знаю», — поделился я.

— Великолепные слова! — воскликнул Линь Цзэсюй, после чего вздохнул огорченно и произнес: — Раньше жили великие люди, нам далеко до них.

Кому-то далеко, а кому-то не очень.

36

По моему пожеланию меня отвезли на военной джонке сразу в Макао. По пути я приказал подойти к «Мацзу», чтобы передать инструкции Полю Фавро. Само собой, никаких проблем ни с выгрузкой привезенных легальных товаров, ни с погрузкой чая

у нас не было к большому удивлению суперкарго Джон-компани, которых прессовали со всех сторон, требуя сдать китайским властям опиум. Они готовились грудью встать на защиту своих товаров, но никак не могли найти, чьей именно. Свою подставлять никто из них не собирался. В привезенной мною корреспонденции из Калькутты было известие, что сюда в летний муссон придет британская эскадра, но ждать еще долго и опасно. Поэтому имитировали исполнение служебного долга, не рискуя.

Все время погрузо-разгрузочных работ я провел с семьей. На основании сведений, добытых агентами Маня Фа, составил подробнейший отчет о районе китайской столицы и затем привел его в читабельный вид с помощью Джона Гимсона, секретаря Чарльза Эллиота, который был первым читателем нашего литературно-разведывательного труда.

— Это просто невероятно, что ты сумел добыть такую важную, такую детальную информацию! У меня возникло впечатление, что сам побывал в тех местах и всё увидел! — радостно воскликнул главный смотритель. — Уверен, что мое руководство оценит твой труд по достоинству!

— Не забудь написать им, что лучше всего измерять достоинство в ящиках опиума, — шутливо подсказал я.

— Обязательно упомяну! — торжественно заверил он.

И таки сдержал слово, причем отозвался обо мне настолько лестно, что я себя не узнал. При этом недвусмысленно дал понять, что я очень нужен ему и заодно британской короне, поэтому надо покрепче привязать меня высокой оплатой. В письмах из Джон-компани были вопли и сопли. Никто не хотел умирать. Становиться бедными тоже не собирались, поэтому все, что можно, отвезли в Макао. Американцы поступили также, и в моем сарае хранилось кое-какое барахло суперкарго Уоррена Делано.

До Сингапура мы долетели за шесть дней. На рейде и под погрузкой-выгрузкой у длинного причала стояли только джонки. Европейские корабли прибудут не скоро. Военных британских тоже не было. Как сказали торговцы с лодок, давно не появлялись здесь.

Может, именно из-за их отсутствия и в Малаккском проливе было пусто и спокойно. Следуя курсом галфвинд со скоростью узлов пять-семь мы наблюдали, как немногочисленные рыбаки занимались своими делами, не обращая внимания на «Мацзу». Они уже знали, что европейцы мелочь по карманам не тырят, что опасаться надо только местных уродов, которые могут прибить за старую лодку и рваные сети. На нас тоже никто не напал. То ли сделали вывод из предыдущего неудачного налета, то ли в ожидании летнего муссона занимались своим главным делом — пахали на полях (рисовых чеках). Если бы рискнули, то получили бы сполна. Теперь «Мацзу» вооружена шесьбю новыми шестифунтовыми пушками и экипаж обучен обращаться с ними. Время от времени я провожу учебные стрельбы. Острой нужды в деньгах больше нет, так что могу потратить немного пороха и ядер.

К Калькутте медленно ковыляли курсом крутой бейдевинд. Переход можно разделить на три примерно равных отрезка: Макао-Сингапур, Малаккский пролив, переход до Калькутты. При зимнем муссоне для нас в обе стороны самый трудный последний участок, при летнем — первый. Малаккский пролив в обе стороны в любой сезон проходим в полветра. Изредка бывают исключения в виде ветра «немуссонного» направления, но в этом раз нам не повезло.

На рейде Калькутты было пустовато. Ближе к форту стоял на якорях британский военный бриг. К обоим его бортам ошвартованы большие джонки. Наверное, пришел издалека и сейчас пополняет припасы. Не знаю, что именно, однако чаек

возле него кружилось много. Или птицам просто нечем больше заняться. Подлетели они и к «Мацзу», покружились и вернулись к бригу.

Был прилив, пользуясь которым я провел «Мацзу» как можно ближе к городу. Здесь больше вспученных трупов курсирует вверх-вниз по реке, повинуясь колебаниям уровня Бенгальского залива, зато до причала возле Дома Правительства добираться быстрее. У меня была надежда, что в это приход меня встретят там интереснее.

Не успели встать на четыре якоря, два носовых и два кормовых, чтобы не разворачивало при смене течения, как прибыл двенадцативесельный баркас с пожилым пехотным сержантом, несмотря на то, что уже начало смеркаться. Видимо, шхуну опознали еще на походе, доложили по инстанции, и он получил приказ забрать у нас кожаную сумку с почтой.

— Мистер Уильям Макнахтен ждет тебя завтра утром, сэр, — передал сержант, после чего баркас довольно резво отвез его к причалу возле Дома правительства.

Я не рискнул последовать вслед за ним. Заявиться в такое позднее время в гости было бы слишком неприлично. В колониях британцы чтут нормы поведения, писанные и не очень, намного строже, чем на родном слякотном острове.

37

Уильям Макнахтен принял меня сразу после доклада слуги о моем приходе. Помощник губернатора опять слушал Самуэля Кушинга, который читал послание на нескольких страницах. Секретарю опять предложили удалиться. Это показалось мне странным, потому что уж кто-кто, а муж моей любовницы посвящен во все секреты своего начальника. Самуэль Кушинг посмотрел на меня с интересом, но не враждебно. Скорее, с легкой опаской, как шавка на овчарку. Может, мне так показалось из-за того, что смахивает на побитую собаку. Наверное, ему настучали, благодаря кому обзавелся рогами, но то ли не поверил, то ли ему пофиг, то ли я недооцениваю его умение управлять своими чувствами. Уильям Макнахтен тоже с интересом отследил наш обмен взглядами. Видать, и ему нашептали. Может, поэтому и приказал своему секретарю удалиться.

— Чарльз Уоллес очень хорошо отзывается о тебе, — начал Уильям Макнахтен с похвалы. — Я с ним согласен. Давно не читал такой толковый отчет. Действительно, складывается впечатление, будто видел это сам.

— Старался, как мог, оправдать доверие и деньги, которые мне обещали, — изобразил я жадного янки.

Британцы жуткие скупердяи и, если находят такой же грех у других народов, начинают относиться к ним лучше. Поэтому считают прекрасными людьми мелочных голландцев, хорошими жадноватых французов и немцев, терпимы к склонным к красивым жестам южноевропейцам и, мягко выражаясь, недолюбливают безалаберных в этом плане русских, азиатов, латиноамериканцев и прочих африканцев.

— Что ж, с заданием ты справился. Завтра, раньше времени, получишь причитавшиеся тебе пятьсот фунтов и еще сотню за прекрасный отчет. Ты их заслужил, — пообещал главный секретарь и продолжил: — Я приказал сделать несколько копий. Одну отошлю в Лондон в министерство по делам колоний, еще по одной для сэра Идена и командующего эскадрой, которая отправится к вам на помощь с началом летнего муссона.

— Там ждут не дождутся ее прибытия, — проинформировал я, будто не знал, что ему написали об этом.

— Раньше не получится. Управлять ветрами мы еще не научились, — огорченно молвил Уильям Макнахтен.

Представляю, сколько бед натворили бы британцы, если бы научились управлять ветрами.

— Других заданий у меня для тебя пока нет, а отказываться от твоих услуг не хочется. Ты хорошо знаешь китайские воды и их язык, так что мог бы стать лоцманом и заодно переводчиком на флагманском корабле нашей эскадры. Как смотришь на это? — спросил он

— Я бы справился с обеими ролями, но и лоцманам, и переводчикам платят мало и относятся к ним с пренебрежением, — сказал я.