Мадам Марракеш
Шрифт:
Он провел рукой вдоль ее ноги, через бугор бедра, спустился к талии и подобрался к маленькой груди с алым острым соском. Приблизил голову к ее уху, губы его ласкали мочку.
– Не уходи, Френки, – шептал он. – Мы займемся любовью. На этот раз любовью. Это ведь много больше, чем просто фрикции и оргазм.
Она оттолкнула его и села, скрестив руки на груди.
– Нет, Чендлер. Не сегодня. Возможно, завтра. Я… – Тут она в первый раз посмотрела ему в глаза. – И все равно, все было чудесно. Благодарю. А теперь, пожалуйста,
Чендлер медлил, продолжая всматриваться в ее печальное лицо. Наконец, вздохнув, не спеша поднялся. Вышел на балкон и вернулся с ее вещами.
– Я бы сейчас чего-нибудь выпил. А ты?
Она отрицательно мотнула головой, влезая в платье.
– Не провожай меня, пожалуйста. Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь видел.
И не оглядываясь она быстро вышла из комнаты.
Он прикрыл за Ней дверь. Задумчиво наполнил бокал, раскурил сигарету и вышел на балкон. Постоял в нерешительности и опустился в шезлонг. Медленно покачал головой.
– Да, вот такие дела. Будь я проклят, если что-нибудь понимаю. Она сказала: «Тебе этого не понять». Вот я и не понимаю… А все-таки, почему она плакала? Странная какая-то, закомплексованная. А может быть, во всем виновата обстановка? Этот город? Марракеш вообще оказывает на людей странное воздействие.
Через садовую стену из медины, как и прежде, доносилось невнятное жужжание людских голосов, треск барабанов и стенания флейты.
Глава тринадцатая
Джереми посмотрел на свои часы, затем сверил их с часами над стойкой портье. Сложив газету, он начал нетерпеливо постукивать ею по колену. Изобель, та обязательно опоздает, но Карлотта! Уже пол-одиннадцатого – ни той, ни другой. Зря связался с женщинами. Хотя вчера с Карлоттой было очень приятно, но, тем не менее, жду еще пять минут и отправляюсь с Ади. Может быть, вначале позвонить им?
Он поднялся и тут же увидел Изобель. Она неторопливо двигалась к нему через холл. Он приветственно помахал рукой.
– Доброе утро, Изобель. А где Карлотта? Наш верный Ади уже ждет и горит от нетерпения.
– Привет, Джереми, – она глядела на него, улыбаясь. – Карлотта ушла в новый город. Возможно ей удастся найти аптеку и кое-что купить. Думаю, она скоро придет. Как это у нее все так хорошо получается, за что бы ни бралась. Я просто не представляю, что бы я делала без нее. Она села рядом с Джереми.
– Не представляю также, что бы я делала без вас. Вы самый интересный мужчина из всех, кого я когда-либо встречала.
Она заглянула ему в глаза. Он прокашлялся и отвел их, а затем начал сосредоточенно рыться в карманах в поисках сигарет. Изобель придвинулась ближе.
– Вы так добры ко мне. Ведь я абсолютно беспомощна. Это просто чудо какое-то, что я встретила вас именно сейчас, когда мне это больше всего нужно. Наверное, я никогда не смогу вас отблагодарить.
Джереми
– Дорогая Изобель, что за слова вы говорите. Не надо никакой благодарности. Я всегда рад вам в чем-нибудь помочь. Уверяю вас, что я просто в восторге от знакомства с вами и Карлоттой. Правда, она немножко странно себя ведет, как-то все время напряжена. Вам не кажется? Скажите, а что у нее был за муж? Какой он был?
– Да, да… – заговорила Изобель, растягивая слова. – Не уверена, что это следует вам рассказывать, но мне кажется, их брак не был очень счастливым. Видите ли… Помните, что она сказала тогда о… лесбиянках? Вы заметили, как сразу она отреагировала на замечание Малаги? Бедная Малага – не правда ли, она прелесть? – она даже не знала, кому она все это говорит.
Джереми вопросительно посмотрел на нее.
– Я не совсем вас понимаю, Изобель. Причем здесь Карлотта и лесбиянки?
Изобель скорбно покачала головой.
– Я все время сомневаюсь, надо ли вам все это рассказывать, но это ужасно. Знаете, я очень рада, что она, наконец, переселилась в другой номер. Она завела привычку приходить ко мне по вечерам, ну… и гладить, целовать меня, ну… и все такое. Вспомните, как вчера вечером она все время порывалась пойти ко мне и обязательно укрыть меня перед сном. Но я женщина совсем не такого типа, и мне это совершенно не нужно. И очень неприятно. А она стопроцентная лесбиянка, хотя, конечно, по внешнему виду не скажешь.
Джереми ошеломленно присвистнул.
– Да, тут добавить нечего.
Изобель положила ему руку на плечо.
– Разумеется, вам не следует говорить с ней об этом. Я чувствую себя по отношению к ней неловко. Она все же так заботится обо мне. Кстати, а вот и она…
Карлотта быстро проследовала через холл и, прежде чем Джереми успел встать, села в кресло рядом с Изобель.
– Доброе утро, Джереми. Прошу прощения за опоздание. – Она передала Изобель пакет. – Это для вас, дорогая. Пришлось побегать, прежде чем нашла салфетки. Я купила вам четыре пачки.
Она виновато посмотрела на Джереми.
– Прихожу утром к Изобель – и что я вижу? Она чуть не плачет, в гостинице нигде нельзя купить салфеток, а она без них, как без рук. И главное, она не может объяснить, что ей нужно.
Она повернулась к Изобель и улыбнулась.
– Теперь, дорогая, когда вы вооружены, мы можем, наконец, идти. Пошли? Бедный Ади, наверное, уже заждался нас. К тому же, программа у нас сегодня обширная. Идем, Изобель?
Изобель покачала головой.
– Это разрывает мне сердце, но я вынуждена пропустить эту нашу интересную экскурсию. Я не смогу пойти с вами. Мне необходимо в парикмахерскую, сделать прическу. Видите, что у меня сейчас на голове? Вечером вы мне все расскажете. А теперь, я пошла. Привет.