Мадемуазель травница
Шрифт:
— Она дело говорит. Посиди, Жан. Порадуй Софи, — еле скрывая усмешку, закончил Жиро.
— Да, посидите, Жан, — кивнула я. — А потолковать с мужиками попозже пойду я.
— Ан-Мари! Я думал, вы пошутили, когда говорили об участии в играх. — Жиро нахмурился и упер руку в столешницу.
— Про игры еще не знаю. Вы, кстати, так толком и не объяснили, в чем суть. Но согласитесь, мужчины больше болтают, когда стараются понравиться девушке. Так что лучше идти мне.
— Если бы дело не касалось таких мутных мужчин, я бы согласился. Симпатичная
— А со мной они поговорят.
Мы с хозяином леса несколько долгих секунд мерились взглядами. Его странные глаза опять подавляли, и я первой опустила ресницы. Но осталась при своем мнении.
Я не раз бывала в разных местах, и в дешевеньких тавернах тоже. Знал бы друид, куда порой заносит помощницу травницы — помалкивал бы. Чем страшны мужики, которые даже не пьют, а ждут игр? Тихие, незаметные, сидят в светлом зале и ни к кому не пристают.
По мне, так страшнее те, кто за горсть дурман-травы способны убить, или недовольные покупатели, которые считают, что травница, как целитель, должна лечить.
Хотя нет. Опаснее других пожилые мадам с ридикюлями. Десятки мелких монет, одна покупка и час разговоров о бешеных ценах на капли от сглаза. Вот где нужна выдержка.
— А вам, кстати, лучше идти и поговорить с женщинами, — в конце концов, заметила я.
— А и верно, Жан, — обрадовался Жиро. — Давай, пока вон те три дамы не ушли, подсядем.
— Ты, кажется, говорил, что мне нельзя доверять разговоры с женщинами.
— Так ты молчи, просто делай таинственный вид. Дави, так сказать, своей суровостью.
— Таинственный вид? — с насмешкой переспросил друид.
— Это значит, ничего не делайте. Сядьте и надвиньте на глаза капюшон, — пояснила я и улыбнулась.
— Это вам. — К нам подошла Софи. Ее путь несколько удлинился из-за каких-то мужчин, подзывавших к себе. Но вот она разделалась с посетителями и поставила кружки перед нами, а потом, легко пододвинув Жиро, присела рядом с друидом.
Дюбоису даже никуда не надо ходить, ни к каким женщинам. Они сами к нему прилетали. И что-то мне подсказывало, Софи знала больше других в этой таверне. Не могли такие цепкие глазки упустить какого-то мутного Клода, если он здесь бывал.
— Софи, лучше не сиди в зале, твой отец не обрадуется. — Друид с силой сцепил руки и положил их на стол.
— Он сказал, что с вами можно, — ответила Софи, чуть покраснев.
Дюбоис так сильно нахмурился, что я с трудом удержалась от фырканья. Он все же боялся милой Софи!
Какого-то дельного разговора и здесь не вышло. Девушка не знала темных личностей. В ее семейную таверну даже на поиски работы заходили редко. Но, возможно, Софи что-то упускала. Отвечала она с рассеянностью и часто поглядывала на друида. Тут же принималась теребить платье и краснеть ни с того ни с сего. Дюбоис посмотрел на нее только один раз и глаза девушки
Прелесть. Ничего не скажешь.
В таверне становилось все оживленнее. Сейчас она уже не казалась такой уютной и светлой. С одной стороны, потому что лампы со столов убрали от греха подальше, с другой — потому что все мужчины были неприятными. Небритые, в засаленных штанах или в заштопанных рубахах.
— Сейчас начнется, — в конце концов вздохнула Софи и поднялась.
— С чего начнут? — по-деловому уточнил Жиро.
— С метания ножей. В прошлый раз начали с борьбы, люди, пока на это смотрели, напились. И после ножи летали по всей таверне. Только два раза в мишень попали.
Софи распрощалась, кинула последний тоскливый взгляд на друида и ушла. Такая легкая, приятная и невозможно милая.
Для игр от столов расчистили середину таверны. На одну из деревянных подпорок повесили мишень. Как я поняла, все могли участвовать и в метании, и в борьбе. Только состязания с выпивкой оставались победителям. Хозяева берегли спиртное, но если побеждал один человек во всех состязаниях, то он, по словам Софи, пил бесплатно целый вечер.
Я вслед за девушкой тоже встала и тихонько подошла к месту действия. В воздухе так и летал запах предвкушения, азарта… Хотя его легко попутать с потом.
Что примечательно, в стороне от меня стояла очень высокая мадам в свободном платье и поигрывала ножом. И почему-то она не привлекала особого внимания. Как будто ее здесь знали. Хорошо, что не только я собралась участвовать.
Вдруг на мое плечо опустилась тяжелая и горячая рука. Счастье, что друид сразу заговорил, иначе бы лишился как минимум пальцев.
— Надеюсь, вы дальше не полезете? — Хрипловатый голос в очередной раз застал меня врасплох. Это надо же иметь такой соблазнительный тембр и говорить такие глупости.
— А как вы собираетесь узнавать что-то о Клоде? Кто ответит на вопросы чужака, который даже не участвует в играх?
Он промолчал и просто встал рядом. Серьезный, высокий и — бесы бы его побрали — интересный.
Друид сегодня выглядел, как обычный человек. При нем даже не было посоха, и если бы я не знала, что это хозяин леса, приняла бы за молодого и состоятельного горожанина. Сапоги из такой мягкой кожи не могли стоить меньше семи су.
— Мы с Жиро собирались участвовать. — Фраза прозвучала почти как оправдание. — Вы нас опередили, немного.
Он кивнул на Брюна, который подошел к верзиле у стойки, и записал свое имя среди метателей ножей.
— Пока он участвует, мы громко его поддерживаем, — без энтузиазма поделился планами друид.
Я так и представила хмурого Дюбоиса, прыгающего по кругу и кричащего: «Давай, Жиро! Жиро, ты зверь! Эге-гей!».
— Не нравится мне выражение вашего лица, — заметил хозяин леса. — Вы что-то задумали.
Я пожала плечами и поняла, что того горячего друида из моих грёз не увижу никогда. Он не умеет веселиться.