Мадемуазель травница

Алексина Наталья

— Я так делаю, да. Но я не одна такая, у моей наставницы мадам Тома были еще две ученицы, и мы все так делали. Возможно, и в Лигосе тоже заворачивают в мешковину. — Сердце стучало где-то в горле, но мужчины не казались встревоженными. И я тоже старательно успокаивала себя.

— Возможно. Но у этого человека в кармане был еще список трав и приписка: «купить у Ан-Мари Морель».

Жиро вынул из кармана испачканную, помятую бумажку и положил на стол. В полнейшем оцепенении я опустила глаза. Нижний край записки побывал в воде, и чернила там расплылись. Да и остальное не так легко оказалось

прочесть. На желтоватом листке крупные буквы плясали как придется. Они ложились змейкой и убегали вниз. Но вот моё имя виделось четко.

Руки дрогнули, и я крепче вцепилась в кружку и, не раздумывая, сделала два больших глотка. Даже не почувствовала, как согрелось горло, да и вкуса на языке не осталось. Я будто пила воду.

— И что это значит? — хрипло спросила я.

— Что кто-то у вас купил травы перед смертью, — просто сказал Жиро.

— В последние три дня? Я продавала травы только деревенским, и еще прибегал Жак Робен — это посыльный целителя и алхимика из Лигоса.

Повисло молчание. Жиро тоже пригубил вина, а вот друид сидел и смотрел на меня. Вроде и хотел что-то сказать, но передумал и просто вздохнул.

— В общем, что у нас выходит? — заговорил стражник. — Помните ваше прошлое тело? Так вот, это оказался обычный попрошайка, просто в красных сапогах. Его опознал служитель из храма. А вот иностранца мы так и не нашли. На капитана насели. Сам мэр приезжал. Выяснили, что этот иностранец отправился в Ансуль, не знаю зачем. Главное, он тут проезжал перед смертью. Мальчишки ваши деревенские говорили, что он пошел на реку. Ну и мы туда сунулись. И нашли тело, ну, в смысле, Жан нашел. Опять не иностранец, слишком больной какой-то человек был, весь в струпьях. Да и одежда, как у попрошайки.

— Пока ничего не понимаю…

— Да тут так вышло. Служитель из храма, забирал два тела, как раз ваши, и удивился. Говорит, они будто к бальзамированию подготовлены, а это дело запрещенное, вы же знаете. Потом служитель вспомнил, что примерно такое же тело к нему попало всего день назад. И вот сегодня ему привезли еще одно такое же.

— Но то точно не мое!

— Не ваше, — согласился Жиро. — Но служитель сразу занервничал, а тут еще мэр был. В общем, я подробностей не знаю. Но мэр говорит, прослеживается связь. Нашли всех, выходит, рядом с Ансулью, хотя по виду люди из города. И того, что служителю попался, тоже нашли тут. Но он точно был городским, его тело забрала сестра, она живет в Лигосе. Честно говоря, мутного вида дамочка. То ли пьет, то ли еще чего.

— Жиро, хватит ходить вокруг да около, — перебил его друид. — Мадемуазель Морель, вполне возможно, вас обвинят в подготовке тел к бальзамированию. Но ничего страшного…

Толстостенная кружка в моих руках хрустнула, и по глиняному боку побежала трещинка. Но я даже не вздрогнула.

— Жан, вот тебе вообще нельзя доверять разговоры с женщинами, — вздохнул Жиро. — Ан-Мари, Жан говорит не совсем верно. Я вел к тому, что идет расследование. Капитан, как на него насели, больше отмалчивается, но уже узнавал у меня, уверен ли я в вашей невиновности.

— А вы?

— Ну, за кого вы меня держите?! — притворно обиделся Жиро. — У меня глаз наметан. Такая милая девушка не могла заниматься ничем запрещенным.

Странно,

но друид в этот момент даже не усмехнулся.

— Но вы опять не дослушали. В общем, разбирательство затеяли из-за казначея. Он всем голову проел со своим иностранцем. Почему-то считает, что этого иностранца убили. Хотя его еще даже не нашли. Но я вот что думаю: казначей боится. Если этого иностранца убили, то наш казначей — главный подозреваемый. А еще на него накинутся все те, кто стоит за тем иностранцем. Там вроде есть какие-то важные шишки. Сегодня мы из-за этого иностранца прочесали весь берег реки. Я и еще один парень. Ну и Жана пришлось вызвать, лес все же. Изгваздались по самые яйц… уши. Но ни следа…

— Жиро, говори о главном. — Друид со стуком поставил кружку.

— А это не главное? Мне теперь чтоб оттереть доспех, надо… — мать-перемать! — закончил свою речь Жиро.

«Им обоим нельзя говорить с женщинами», решила я. И как-то пришла в себя. Сумбурный рассказ Брюна приобрел для меня смысл.

Трупы, покойник с запиской… И травница.

Мало того, что я нашла двоих, так еще одно тело лично привезла. А как там говорил капитан… кто нашел, тот и виновен? Надо полагать, что если еще иностранца найдут мертвым, то я точно подойду под главную злодейку. Только приехала и сразу всех поубивала. Логика.

Это, наверное, должно было напугать или заставить нервничать. Но я разозлилась.

— Жиро, — перебила я и положила руку поверх его. — Так вы приехали меня забрать? Посадить в тюрьму?

Я сжала его ладонь, крепко так, возможно, даже до хруста.

— Что? Нет. Ан-Мари! — В этот раз он, похоже, и правда, обиделся. — Пока я только говорю о трупах. Никто не понимает, от чего умерли люди. Могли просто от жизни. Пока проблема в том, что их как бы готовили к бальзамированию, но это тоже не точно. Мы еще не нашли ни одного человека, который в этом бы разбирался. Но если на капитана надавят и, если он узнает о записке, то быстро отыщет виновного. Того, кто уже мелькал рядом с этими трупами.

— То есть меня?

Жиро кивнул и опять улыбнулся. Он думал, это приободрит?

— Как у вас все просто.

— Обычно — да, а в этот раз много шума. Теперь капитан лично смотрит всех, кого записали жертвой улиц. Никакой работы, — пожаловался Брюн. — И все из-за иностранца. Не пропал бы, не пришел бы мэр с проверкой, не увидел бы тела… А, что говорить.

— Но пока никто вас не обвинил, вы можете исчезнуть. — Друид, оказывается, смотрел все это время на меня. Его глаза странно поблескивали и в полумраке это казалось опасным. — Уехать на время — хороший выход. Поживете где-нибудь, пока все не уляжется.

Кружка в моих руках окончательно треснула. Осколки впились в ладонь. Но я лишь поморщилась и стряхнула их.

У друида как будто был личный интерес в том, чтобы я уехала.

— Исчезнуть и подтвердить тем самым обвинения, — еще напомнила себе, что это значит бросить лавку и хороший дом, за который я платила гроши. Возвратиться к мадам Тома и признаться, что я — отличница и любимая ученица — не справилась с какой-то лавкой?

— Лучше переждать. Мы вам дадим знать, когда все уляжется и найдут виновного… Может быть, обработаем вашу руку?